Я застываю посреди комнаты.

А как же Макс? Он не мог отступиться так просто.

Мне тошно, когда я вспоминаю свой первый «переезд». Настолько плохо, что мне кажется, меня сейчас прямо вывернет на этот милый бежевый ковер.

Оборачиваюсь к Виктору. Он будет делать со мной все то же самое? Мужчина смотрит на часы.

— Мы не будем трахаться? — вот я снова допустила вольность.

Я жду удара или чего-нибудь похлеще, но мой новый хозяин просто поднимает на меня взгляд.

— Трахаться? Бэмби, когда это произносит такая милашка, звучит просто ужасно.

Я передергиваю плечами. Макс тоже любил меня учить. Но не так.

Виктор приближается, и я невольно отступаю. Он ловко ловит прядь моих волос, наматывает на запястье и тем самым притягивает меня к себе.

Снова проводит пальцем по нижней губе.

— Нет, трахаться мы не будем, — говорит Виктор, глядя мне в глаза. — После той суммы что я отвалил, чтобы уесть Полянского, мне не до секса. Надо кое-что сделать с активами. Развлекайся, Бэмби.

Я выдыхаю.

— Вернусь и обязательно тебя поимею.

Я крепко стискиваю зубы. Такой же как и другие. Животное.

Виктор притягивает меня ближе и жадно целует так, что мне становится нечем дышать. Стягивает волосы у меня на затылке. Я привыкла не сопротивляться, но вдруг мне отчаянно хочется вырваться. Упираюсь ладошкой ему в грудь.

Макс бы меня ударил. Но я и тут же чувствую, как Виктор задирает мой халат и хлопает по попе.

— Вот, Бэмби. Абы с кем ты не спишь.

Виктор отстраняется.

— Давай, передохни, помойся после этого ублюдка. Он тебя насиловал, а я хочу трахнуть.

— Зачем? — я опять поздно вспоминаю, что права голоса мне не давали.

— Спортивный интерес.

И тут я понимаю: чтобы еще больше задеть гордость Макса. Не знаю, какие у них там счеты, но Виктор затеял нечто мерзкое, впрочем, вполне в духе клуба. Хочет похвастаться тем, что Олененок получила с ним первый в жизни оргазм.

Я лучше сдохну, чем участвовать в этом соревновании двух самцов.

— Чего-нибудь надо? — говорит он на прощание.

Я молчу. Выпустить меня.

— Хм… — Виктор разглядывает мои ноги. — Одежда. Чего тебе? Трусы? Лифчики? Платья? Какие еще шмотки?

Мне по-настоящему не нужны вещи, потому что я понимаю, что останусь в клубе навсегда. Все это — просто позорная отсрочка перед исчезновением.

— Бэмби, — хмурится Виктор. — Готов покляться, в халате неудобно.

Интересно, зачем он прикидывается хорошим?

Но я неожиданно поддаюсь на заботу, звучащую в его словах, так же как недавно поддалась его движениям. Даже если это для того чтобы трахнуть меня. Невозможно вечно жить без тепла.

— Все, — я почти не узнаю свой голос.

Когда я остаюсь одна, тут же вспоминаю про Макса. Да он меня на клочки порвет за измену.

Впрочем, разве я изменяла? Другой мужчина выкупил меня, судя по всему, как выразился Виктор, «уел конкурента».

Я всего лишь орудие мести. Но мне не привыкать. Раньше я была куклой, на которой Макс вымещал зло и изливал похоть.

К счастью, двери прочно запираются. Бывший любовник не сможет достать меня, только если очень сильно не захочет.

Я подхожу к окну и смотрю сквозь зарешеченные ставни на далекий припорошенный снегом лес. Я даже не знаю, где это место. Наверняка клуб расположен далеко от любого человеческого жилья.

Такое нельзя демонстрировать общественности.

Я прикладываю ладошку к стеклу. Раньше я ужасно боялась визитов Макса, но, странное дело, я хотела бы снова увидеть Виктора. Он непохож на здешних мужчин.

Меня обжигает незнакомое чувство. Несколько мгновений мне тяжело от него дышать. Я делаю перерыв, отпрянув от окна, не понимая, что со мной творится.

Но вскоре осознаю: это надежда. Вдруг все на самом деле для меня не кончено?

Виктор не похож на других членов клуба, он больше напоминает человека, чем зверя. По крайней мере, я могу его понять. Тогда, может, я смогу его влюбить в себя? Вскружить голову? И он поможет мне сбежать?

Тогда может я снова смогу увидеть моего бывшего парня, если он конечно меня еще не забыл? На глаза наворачиваются слезы, когда я вспоминаю как Гриша клялся мне в любви. И мою маленькую сестренку. Мне до сих пор снятся ее глаза.

Она живет с отчимом, и я не знаю, что он может с ней сделать. Пока Люсе только десять, а нет, уже одиннадцать. Время так быстро летит. Но когда ее формы округляться…

Крепко сжимаю кулаки. Я не дам этому уроду с ней так же поступить.

Я обязана выжить!

Хоть я и не знаю, как я это сделаю. Макс почти растоптал меня.

Нужно снова собраться и…

Я смотрю в сторону ванной. Виктор сказал помыться.

Когда он приедет снова, я буду во всеоружии.

Захожу в санузел. Тут еще ничего не раскурочено, как в той комнате, которую сдавал мне Макс. Бывший любовник настаивал именно на последнем определении. Он говорил, я неблагодарная тупая школьница. Поэтому ванну он забрал.

Мне приходилось обмываться, стоя у раковины.

Все-таки он был уродом.

Я присаживаюсь на бортик и наполняю ванну водой, предварительно закрыв пробкой сток. Я не купалась в теплой воде с лета. Сейчас зима.

Я не знаю точных дат. За ходом времени я слежу по смене времен года.

Из средств гигиены у меня было только мыло для рук. Здесь стоит даже пена для ванны.

Божественно!

Это первая радость за долгие… я не знаю, если сейчас первый месяц зимы, то, наверное, с начала лета.

Сбрасываю халат и ныряю в теплое мыльное облако. Вода обнимает мое многострадальное тело.

Я поднимаю руки и с радостью плескаю пригоршни теплой воды себе на макушку. Я чувствую себя резвящайся девчонкой впервые с кошмарного аукциона, на котором меня продали.

Яростно тру себя мочалкой. Хочу смыть с себя все, что связывает меня с этим уродом. Виктор правильно назвал его насильником. Макс был моим первым мужчиной. Но я ни разу не хотела его.

А Виктор хотя бы вызвал у меня подобие желания. Причем с первого взгляда. От этой мысли становится неудобно, и я погружаюсь в пену с головой.

Макс позволял помыть голову только в его комнате. С нашей последней встречи у него прошло шесть дней.

И я еще радовалась этому. Дура.

Сейчас мне гораздо комфортней.