— У вас очень уютно.

— Это лишь часть настоящего дома, какие строят на ранчо, — отозвался он. — Здесь было действительно красиво при моем прапрапрадеде.

Они зашли на кухню, отделанную теми же плитками, что и камин. Обернувшись, Мак-Гроун задумчиво посмотрел на нее, словно вспоминая что-то.

— Вы что-нибудь выпьете?

— Мне помнится, мы договаривались о пиве.

— Все правильно. Отлично. — Он достал из холодильника пиво и тоник, одну из банок протянул Мэри.

Длинный коридор вел из кухни в зал с большими окнами. На них не было занавесок, и звезды на ночном небе, казалось, подглядывали за ними отовсюду. В центре стоял большой круглый стол со стульями, а вдоль одной из стен — несколько кожаных кресел.

— Пойду проверю мясо, — сказал хозяин дома. — Надеюсь, вы тоже голодны. Как вы любите: с кровью или без?..

— Среднее. — Ей совсем не хотелось сейчас вспоминать, что она не пробовала мяса вот уже несколько месяцев. — А вы часто пользуетесь жаровней?

— Да, нередко. Я по вечерам отпускаю экономку, и мне приходится готовить самому. А этот способ для меня самый удобный. И грязи нет на кухне.

— Вы не женаты?

— Холост. А вы?

— Я тоже одна.

Он усмехнулся.

— Я почему-то так и подумал. Когда мы разговаривали с вами по телефону, я посчитал само собой разумеющимся, что вы не замужем. Очень рад, что не ошибся.

— Было очень любезно с вашей стороны согласиться принять меня.

— Вы же хотели поговорить об истории Сильверстауна, а это моя излюбленная тема. Кроме того, у меня неплохая библиотека по этому вопросу. Если хотите, можете покопаться там.

Кирпичная жаровня находилась в дальнем углу внутреннего дворика. Мэри наблюдала, как Мак-Гроун управляется с решеткой, на которой лежат два больших куска мяса, как морщится от едкого дыма, застилающего ему глаза.

— Извините, я недолго, — отворачиваясь от жаровни, сказал он.

— Может, чем помочь?

— Мне не нравится затруднять своих гостей хозяйственными проблемами, но, с другой стороны, вам ведь, наверное, не составит большого труда достать из холодильника миску с салатом? Экономка всегда оставляет его, зная, что я поленюсь делать сам.

Через несколько минут они уже сидели за столом друг против друга, освещенные мягким светом свечей.

— Я понимаю, вам, должно быть, непривычно в такой обстановке, — сказал Мак-Гроун. — Но ничем не могу помочь, это мой образ жизни.

— Напротив, мне здесь очень хорошо, — улыбнулась Мэри. — Ваше ранчо, наверное, богатое. Сколько у вас овец? Десятки, сотни?

— Ни одной, — ответил он, накладывая ей салат. — Мой папа был овцеводом, но меня никогда не увлекало его дело, и после смерти отца я продал все, что было на ферме. Мне больше по душе лошади. Их я выращиваю и объезжаю. На это и живу. — Он положил себе остатки салата. — А теперь расскажите мне о вашем занятии и что вы хотите от меня.

— Я пишу сценарии, — начала Мэри, — для телевидения. Три года работала в соавторстве и наконец решилась на самостоятельную деятельность. Пишу о конце прошлого столетия. По опыту я знаю, что беседы с краеведами приносят больше пользы, чем копание в городских библиотеках, потому что у них есть то, чего не найдешь нигде, — неподдельный интерес, общение с множеством людей, что привносит в их рассказы атмосферу тех лет. Вот, например, это место. Я могла бы многое прочитать о ранчо на юге Колорадо, но ведь это несравнимо с тем, что я увидела своими глазами. А эта тишина? А необъятное ночное небо?

Он кивнул.

— А ваш сценарий, он вымышленный?

— В принципе да, но в его основе должны лежать исторические факты.

Судя по усмешке, Пол Мак-Гроун был не очень доволен.

— Понимаю. Вас интересует какая-нибудь перестрелка, вроде тех, что происходили тогда в этих местах, или что-то типа этого?

— Ни в коем случае. Никаких перестрелок. Я хотела бы написать о театре «Тенета любви», а моими героинями станут так называемые леди ночи. Моя цель — достоверно описать светлые и темные стороны их жизни. И в этом, я уверена, мне не помогут книги.

Теперь выражение его лица смягчилось. Пол долгим взглядом посмотрел на свою собеседницу и опустил глаза.

— Об этом очень мало известно. Проституток редко называли по имени, в основном у них были прозвища. Проследить их жизненный путь почти невозможно, только в случае их связи с какими-нибудь знаменитостями. Например, Рыжая Бетси, которая была дамой сердца помощника шерифа Бада Марлоу, пока не сбежала из города. — Замолчав, он недоуменно прищурился. — А почему вы решили писать о проститутках?

— Во-первых, «Тенета любви» — необычайно интересное и красивое место. Там произошло столько знаменательного. Если бы стены могли говорить, они бы поведали немало случившихся там историй.

— Если бы те стены заговорили, многое из рассказанного никогда нигде нельзя было бы напечатать, потому что ваш театр был крупным борделем, слава о котором гремела далеко за границами штата Колорадо.

Мэри усмехнулась.

— Это все совершалось за кулисами, на задворках театра. Я была приятно удивлена, увидев, как хорошо он сохранился.

— Владельцы этого бывшего кабаре в течение пятидесяти лет никого не пускали туда.

— Когда я пришла туда сегодня и бродила по театру, мне показалось, что я окунулась в атмосферу тех лет.

— У вас так развито воображение? В действительности жизнь тех порочных женщин была крайне тяжелой и опасной. И ваш рекламный телефильм вряд ли сможет передать ту обстановку.

Их взгляды встретились.

— О? Вы уверены, что я собираюсь рекламировать их жизнь?

— А что, нет?

— Естественно, нет. В любом случае никто никогда не думал воспевать проституцию. Меня интересует, как этим деградирующим женщинам, опустившимся до торговли своим телом, удавалось выжить в те годы.

— Деградировали далеко не все: многие кончали жизнь самоубийством или напивались до смерти. Очень редко, но все-таки некоторые из них выходили замуж за местных ковбоев. По крайней мере, мне известна одна, ее звали Салли Прай. Она познакомилась со старателем, открывшим богатую серебряную жилу. Салли вернулась домой, на Восточное побережье, с половиной миллиона баксов в кармане. — Он положил в рот большой кусок мяса, прожевал и продолжил: — Некоторые, наиболее шустрые, позже открыли свои бордели. Но их дальнейшая жизнь практически неизвестна, потому что по окончании лихорадки многие из них вернулись в свои родные города. Я бы мог рассказать вам несколько историй, связанных с наиболее прославившимися леди веселья, которые считались олицетворением своей профессии, но в целом ваш покорный слуга не считает себя специалистом в этой области. Спросите меня о бандитах или охотниках за ними — вот здесь я непревзойденный рассказчик.