обязательно безотказного финального приема создаю, а может, и не надо это ни черта. Может, Льдина у меня из тех девушек, которым все в лоб надо. Херакс! — хочу тебя и точка, решай — к тебе или ко мне, и раздеваться давай прям с порога.

Но, вылетев в холл офиса, я застал картинку того, как какой-то дрыщеватый чмошник в красном пиджаке трясущимися ручонками пытается всучить моей Вороне громадный букетище пошлейше-красных роз и что-то там блеет. И прежде чем я успел протолкнуться сквозь строй наших оперативников, за этим паскудством наблюдающих молча какого-то хера, и раззявить пасть, дабы высказаться по этому вопросу и расслышать чего он там задвигает уже почти моей девушке, как Евгения его сама подхватила под локоток и споро так потопала на выход, уводя за собой.

— Это…Бл*дь… Что?! — рявкнул, как только за ними дверь стеклянная закрылась.

— Ага, видал придурка, — поддержал меня Усов. — Это же надо было с букетом припереться за Вороной. Вот ей куда он упирался-то сейчас? Только выбрасывать.

Да пох*й мне на все букеты мира, что это за чмырь? Он кто Вороне? Неужели вот через такое вот одоробло у меня до сих пор ничего и не срослось с ней? Серьезно?

— Да, бля, как это вообще?! — прорвало меня. — По какому признаку она его выбирала? Как самого стремного из всех возможных? Бабок немеряно типа? Или хер по колено и бессмертный?

Закончив свою пламенную речь я понял, что на меня уставились в изумлении все наши.

— Сойка, ты о чем? — высказал общую витающую в воздухе мысль Никитин. — Воронову же Корнилов на это задание поставил, кого она выбирать-то могла?

— А… — тупо я уставился на всех. Задание. Воронова на задание пошла. Не свидание, неврубант ты долбаный, с мозгами и памятью стояком отшиблеными напрочь. Ее же Лизка для того и рядила. Но тогда какого хера этот со своим веником?

— Да я в курсе, что на задание она, — мигом постарался сделать рожу кирпичом. — Но какого одна-то, без подстраховки?

— Да там же фигня какая-то я слыхал. Всего-то сопровождение на несколько часов, — пожал плечами Усов.

— И что? Вон Ерохина у нас так сходила в ресторан, потом опергруппой забирали, — привел я довод и рванул к своему шкафчику за курткой.

— Ну начальству же виднее, наверное, нужна ей подстраховка или нет, — крикнул мне вслед Сашка.

— А начальство это видело, что объект охраны за Вороновой с букетом подкатил? — огрызнулся я. — Ясно же, что этот упырь на нее стойку сделал, а это значит, что сто пудов лезть начнет.

— Да Ворона его ровным слоем по стенке за такое размажет! — заржали мужики.

— А пока размазывать будет, кто саму Ворону, вдруг чего, прикроет?

— Ой, да вали уже, Сойка! — махнул на меня рукой Усов. — Типа тут кому-то непонятно, чем тебя так в задницу жалит. Езжай, прикрой нашу совсем-совсем беззащитную девочку Женю, а мы тебя прикроем перед начальством.

— Спасибо, мужики! — проорал я, уже выбегая в двери. — Должен буду!

— Ох, зря-я-а-а! — протянул кто-то сквозь смех. — Вороне сойка не пара ведь, не той породы.

Да идите вы все! Клал я на породные различия и несоответствия! Там заточим, тут притрем, где-то воткнем поглубже, а местами пригладим понежнее — и все пойдет, как по-маслу. Точнее войдет.

Глава 6

Ворона

— Эх, тебя во что ни наряди — все будет супер смотреться, — вздохнула, пройдясь по мне придирчивым взглядом перед выходом Ерохина.

— Подлецу все к лицу? — усмехнулась я нашим отражениям в зеркале. — Тебе-то тоже грех на что-то жаловаться.

— Ой, ну скажешь тоже! — махнула девушка рукой. — Нашла подлую особь тоже мне.

Ты меня не знаешь. Не знаешь, какая я и что сделала.

— И я не то чтобы жалуюсь, но временами так эти сиськи мешают. — покачала Ерохина упомянутой частью тела так, что наверняка какого-нибудь слабонервного самца инфаркт бы долбанул с преждевременной эякуляцией вкупе.

— Уверена — большинство мужчин, включая твоего будущего мужа, с этим не согласятся, — позволила я себе намек на улыбку.

— Ну, еще бы их мнение в этом вопросе кто спрашивал, типа ответ неизвестен, — рассмеялась Лиза. Смех у нее такой… хороший. Не режет слух никаким лицемерием. — Просто мне вечно нравится одежда, что не подразумевает ношение лифчика, и с твоей грудью такое смотрится супер элегантно, а с моей — уже вульгарно.

— Можешь утешить себя тем, что годы уравняют все. С возрастом кто угодно начинает смотреться вульгарно в чересчур откровенных нарядах.

— Да-а-а у-у-ужжж, утешила, — протянула Ерохина, глянув с легким упреком, и в этот момент затрещала лежащая на столе рация.

— Объект прибыл, — доложил кто-то из дежурных, чьего голоса было не опознать в потрескивании динамика.

— Все, удачи тебе, Воронова! — оживилась Лиза, и я, прихватив куртку, пошла на выход.

Естественно, он торчал там, в коридоре. Не один, конечно, но я с раздраженной обреченностью отметила собственную реакцию. Сначала я увидела Сойкина, и меня навылет пропороло его остро-жгучим взглядом и только с милисекундным опозданием заметила присутствие других орионовских парней. Прав все же Корнилов в своем диагнозе, ой как, прав. И надо с этим что-то делать. Тем более, что из всех проблем — побороть это упрямо протестующее против примитивности будущего взаимодействия нечто и определить для самого события подходящие время и место. Проходя мимо откровенно жрущего меня глазами Сойкина, я подумала как просто сейчас было бы остановиться, упереться ему в грудь ладонью, толкая к стене и второй рукой обхватить его внизу, наверняка находя твердым. И все, уверена, больше знаков этому парню не потребуется, понятливый и загорается быстро, проверено.

Ты уже на работе, Воронова, напомнила себе, так и не притормозив и не сделав элементарной вещи — не сообщила Сойкину где и когда все будет. Ладно, пусть пока еще поработает над планами моего соблазнения.

Даже не столько букет в руках Некрасова, а его изменившийся и затуманенный алкоголем взгляд сообщил мне о том, что меня ждут определенные осложнения в процессе работы. И предчувствия меня не обманули.

— Господин Некрасов, цветы совершенно неуместны и являются помехой, — сообщила объекту, как только мы вышли из офиса. Моя цель его информировать, не нанести обиду, а сказать такое в присутствии толпы других мужиков именно как попытка задеть и может быть истолкована нетрезвым мозгом. — Возможно, вам стоит его вручить кому-то из своих одноклассниц или преподавателей, если они будут присутствовать на мероприятии.

— Ты это… в машину-то садись, — мигом насупился Некрасов, шагнув вперед и открыв заднюю дверь, опять нарушая все договоренности.

— Мое место за рулем, — сухо напомнила я.

— Ну так это… я