class="p1">— Не надо, — перебил Доминик. — Прошу, не называй меня так больше.

Казалось, за последние пять минут он повзрослел на десять лет. Айзек чувствовал то же самое. Как будто они прожили всю жизнь, полагая, что мир за пределами острова — вымысел, особенно если речь идет о чем-то страшном. Но что-то в этом корабле, приближающемся с каждой секундой, превращало ужасные сказки в реальность.

— Он прав, — согласилась Садина. — Нужно предупредить остальных.

Айзек не мог пошевелить ни одним мускулом. Он не хотел возвращаться. Его охватило непреодолимое любопытство. До сих пор самым увлекательным приключением в его жизни была кузница. Плавить металл и превращать его в полезные вещи — достойное занятие. Но когда он увидел этот корабль, что-то в нем изменилось. Он понял, что никуда отсюда не уйдет.

— Я побуду здесь, — тихо произнес Айзек. Пусть как хотят, а он останется. — Вы возвращайтесь и сообщите Конгрессу или коменданту. А я тут за ними пригляжу.

— Не нравится мне эта идея, — сказал Доминик.

Остальные с ним так или иначе согласились.

— А если у них есть оружие? — спросила Садина. — Вдруг…

Айзек постарался говорить уверенно.

— Давайте, ребята, вернитесь и сообщите всем. Есть смысл кому-то остаться здесь и приглядеть за этим кораблем. Нельзя оставлять их без наблюдения. Обещаю: если начнут палить из пушек или швыряться бомбами, я убегу и спрячусь в пещере.

Друзья недоверчиво переглянулись. Айзек никогда не слыл храбрецом и не проявил никакого геройства, когда они пробирались сквозь черный как смоль туннель. Однако он знал, что товарищи в конце концов согласятся: это не глупая и не такая уж опасная идея. Да, на корабле могут быть люди, но он ведь не собирается плыть к ним в гости на байдарке.

— Дуйте! — рявкнул Айзек. — Чем раньше вы расскажете, тем скорее сюда прибудут люди с нормальными лодками и оружием, чтобы во всем разобраться.

— Я останусь с ним, — сказала Миоко.

Это решило дело, как будто оставаться вдвоем гораздо безопаснее, чем одному. А может, они просто подумали, что девушка будет вести себя более рассудительно. В любом случае Айзек был рад компании.

— Ладно, — кивнула Триш. — Только смотрите, не делайте глупостей. Пойдемте, ребята.

— Вас поняли, — ответила Миоко, встав рядом с Айзеком. — Никаких глупостей. Мы будем самыми благоразумными.

— Умными и благоразумными, — подтвердил Айзек.

Друзья с видимой неохотой развернулись и зашагали в сторону туннеля.

4

Навстречу Айзеку и Миоко, которые шли по узкой тропе за кораблем, дул ровный бриз, отдающий соленым вкусом океана. В воздухе стоял разноголосый шум: неумолчные крики чаек, волны, бьющиеся о скалы, плеск воды о борта, скрип и жалобные стоны качающегося на волнах судна. Рог больше не гудел, и на корабле не наблюдалось никаких признаков жизни.

Как Айзек и предполагал, течение разворачивало судно, пока оно не встало параллельно скалам, указывая носом сначала на восток, затем на юго-восток и на юг, и продолжало дрейфовать к самому острову. По мере того как расстояние до пришельцев сокращалось, детали вырисовывались более отчетливо, и резкий фокус только добавлял всей сцене зловещего, почти авантюрного ощущения.

— Ты можешь разобрать, что там написано? — спросила Миоко.

С момента, как они расстались с друзьями, прошло около получаса. За все это время двое оставшихся островитян не обменялись и парой слов и ни на секунду не оторвали глаз от дрейфующего судна. Миоко указала на широкий облезлый борт корабля, обросший ракушками, где ниже ржавых лееров смутно виднелись два слова. Дырки в соответствующих местах указывали, что когда-то там были прикреплены пластмассовые или металлические буквы, давно отвалившиеся. Айзек присмотрелся, слегка сощурив глаза.

— Вроде… разрезающий… что-то там. Точно, разрезающий.

— Лабиринт, — сказала Миоко. — Офигеть. Там написано «Разрезающий лабиринт».

Айзек уставился на надпись; теперь он без труда различал каждую букву, только никак не мог понять, при чем здесь Лабиринт.

Это слово, связанное с самым известным жителем острова, Томасом, после смерти которого прошло больше двадцати лет, много значило для всего их народа. Ходили легенды об этом человеке и о Лабиринте, из которого сбежали он и его друзья. Глэйдеры. ПОРОК. Ава Пейдж. Вспышка. Легенды слишком невероятные, чтобы быть правдой. Сколько лет прошло, сколько историй рассказано, и лишь одно оставалось неизменным. Томаса чаще называли Бегущим в Лабиринте, чем настоящим именем.

И вот прямо перед Айзеком, словно во сне, в каких-то пятидесяти или шестидесяти метрах качается на волнах корабль с похожими словами, вытравленными ржавчиной и грязью на борту. Айзек утратил дар речи. Его мозг превратился в выжженную долину.

У Миоко такой проблемы не возникло.

— Какого дьявола? Что все это значит?.. А, понимаю! Эта чертова калоша пришла за нами. Они знают о Томасе и обо всех остальных. Спустя столько лет кто-то где-то решил, что они еще не закончили с храбрыми маленькими глэйдерами, просочившимися сквозь их волшебную машину. Дети, внуки, правнуки — не важно. Томас для них вроде бога, и они отправились в паломничество. А может, пришли нас убить. Или помочь нам. Или что-нибудь нам сообщить.

Айзек наконец оторвал взгляд от призрачных букв и посмотрел на Миоко.

— Что ты сказала?

Она хмуро улыбнулась, сдвинула брови и вновь растянула губы в улыбке, переминаясь с ноги на ногу.

— Ничего. Я понятия не имею, что тут можно сказать.

— Я тоже, — кивнул Айзек. — Но мы должны попасть на этот корабль.

Он думал, что Миоко предложит не торопиться, и очень удивился, когда та сказала:

— Поплыли?

Это его доконало; он рассмеялся, девушка подхватила. Они хохотали, как сумасшедшие.

— Думаю, плыть не понадобится, — наконец сказал Айзек. — Смотри, он совсем близко.

Корабль продолжал медленно и плавно дрейфовать, приближаясь одновременно к утесу и к южной стороне пляжа. Идя вдоль берега по тропинке, Айзек и Миоко неожиданно поняли, что судно теперь в каких-то двадцати метрах. Они уже могли разглядеть все подробности, прежде нечеткие. В том числе тела, лежавшие на палубе.

— Их там… восемь, — прошептала Миоко, точно боялась разбудить людей на палубе.

Хотя разбудить их не удалось бы. В голове у каждого виднелось пулевое отверстие, рана, покрытая засохшей кровью.

— Черт… Кто их убил?

— Наверное, тот, кто трубил в рог.

Теплая одежда на трупах насквозь промокла — должно быть, незадолго до своего появления у острова судно пережило шторм. Лежавших на палубе мужчин и женщин с разным цветом кожи и волос, разного роста и комплекции объединяло только одно: все они выглядели одинаково мертвыми. Правда, на деревянной палубе, корявой и растрескавшейся, не было видно пятен крови — наверное, смыло штормом. У Айзека сложилось впечатление, что после убийства прошло довольно много времени: