Расти и Марион одаряют меня недобрыми взглядами, но затем смотрят друг на друга, хоть и предполагая, что я могу быть прав, но никак не желая уступать. Именно в этот момент на пороге появляется потенциальная гостья.

– О, снова здравствуйте, – говорит она и выглядит крайне смущенной. Что ж, теперь нас четверо. – В чем дело? Я думала, мой приезд должен остаться в…

– Роуз?! – восклицает Марион, и на ее лице читается, как бы так помягче выразиться, ужас. – Что ты здесь делаешь?

– Эм… привет, Марион. Не ожидала приветственного комитета, – говорит сбитая с толку гостья.

Расти обхватывает голову руками, а Марион с отвращением смотрит в потолок, скрипя зубами.

– Это ужасно, невероятно неловко, – отчитывает его она, ее лицо чуть ли не сереет от отчаяния. – Страшно неловко.

Перед нами стоит женщина, которую я встретил на дороге. С желтым зонтом, странной машиной и следами от масла на щеках. На пальто, когда-то чисто синем, серо-грязное пятно у кармана, но ее помада все еще идеальна, и выглядит незнакомка так, будто вышла из другой эпохи.

– Думаю, тебе нужно кое-что объяснить, – говорит Марион, выстреливая взглядом сперва в мужа, а потом пуская очередь по всем сразу. – Что здесь делает она?

Расти демонстрирует дипломатию, которой так не хватает его жене.

– Ладно, давайте не будем нервничать, – мягко говорит он, потирая обветренные руки. – Да… Вот что. Почему бы нам не пройти в дом и не решить, что мы будем со всем этим делать?

– Звучит как отличная идея, – соглашаюсь я.

– Я поставлю чайник, – говорит Марион, впереди всех шагая на кухню. – Но чай будешь делать ты, Расти.

– Не отказалась бы от кофе, – говорит модная женщина, снимая пальто.

– Роуз, я бы на твоем месте не перегибал палку, – шепчет Расти, отчего новоприбывшая закатывает глаза. – Давай не будем горячиться. Только спокойствие.

Он смотрит на меня и долго, протяжно выдыхает, словно этот воздух он собрал из каждой клеточки тела, даже из кончиков пальцев. А потом следует на кухню за женой, которая, как я уже понял, пленных не берет.

Думаю, мне нравится этот Расти, но каким бы милым он ни был, из коттеджа я съезжать не собираюсь. Овербукинг там или нет – мне без разницы.

Я жил ради этого момента. Мне нужен этот отдых, иначе я сломаюсь, раз и навсегда.

И этим я ни для кого не готов жертвовать.

* * *

Несколькими минутами позже мы вчетвером сидим у разожженного камина в убранной бесчисленными безделушками и цветами гостиной коттеджа «У моря», и от напряжения такое чувство, будто на нас наседают стены. Сердце беспокойно заходится, – а такого не случалось уже несколько недель, – напоминая, почему я собирался в эту поездку один.

Сил спорить нет, так что до нынешнего момента я был относительно немногословен. Но даже попытайся я что-то вставить, это было бы сложно, так активно переругивались Роуз и Марион, расположившись на бежевом и голубом диванах друг напротив друга. На самом деле я использовал тактику, которую выработал за годы врачебной практики: сперва выслушать, потом комментировать.

– И я приехала аж из Дублина, с очень нетерпеливой и игривой собакой, – умоляет Роуз, довольно убедительно аргументируя, почему именно она, а не я, должна остаться в коттедже на Рождество. – Это была непростая поездка, и мне пришлось в дороге ужасно тяжело. А откуда приехали вы?

А, это она меня спрашивает.

– Из Белфаста, – отвечаю я.

– То есть практически с соседней улицы, – говорит она так, будто только что заработала дополнительные очки.

– Мы тут не проделанным расстоянием меряемся, – говорю я, хотя и не уверен, что хочу, чтобы она это слышала.

– Может, и нет, но только здесь я смогу пережить Рождество, так что я чем угодно воспользуюсь, чтобы повысить свои шансы, – отвечает она. – Мое пальто, скорее всего, испорчено. Машина сломалась в нескольких милях от города, и я добрых полчаса стояла на обочине под ливнем. И после всего, что я вытерпела, вы говорите мне возвращаться домой?

– Я ничего вам не говорю, – отвечаю я, чувствуя, как смягчаюсь от ее оправданий. – Знаю только, что я остаюсь, так что…

Так и тянет сказать, и я вообще-то первый сюда приехал, но это прозвучало бы по-детски, так что я молчу.

– Прости, Роуз, но ты попросту не можешь остаться здесь, – говорит Марион, прежде чем ее муж успевает ответить. Отсутствие у нее эмпатии поражает даже меня, все-таки история Роуз показалась мне искренней и весьма убедительной. – Расти действовал без моего ведома, так что придется тебе ехать домой. Ну если только не хочешь найти какой-нибудь другой дом неподалеку. Могу поделиться с тобой парой контактов.

– Они мне ни к чему, – отвечает Роуз, и, хоть она и кажется поникшей, но явно не сдается. – Я все варианты пересмотрела, прежде чем попроситься приехать сюда, но даже в гостиницах номера уже заняты, не говоря уж о домах, куда можно приехать с собакой.

Марион тяжело вздыхает.

– Слушай, очень неловко получилось, что мы договорились с вами обоими, обычно такого не случается, – говорит она, – поэтому сдачей коттеджа руковожу я, а не мой муж. Мне правда очень жаль, честно, но вариантов нет, если только Расти не предложит какой-то выход из положения.

Расти приподнимает брови, потом смотрит в потолок. Если честно, выглядит он так, будто ему не терпится поскорей убраться отсюда.

– Так я и думала. Прости, Роуз, – говорит Марион. – Прости. Могу тебе пообещать, что такого не повторится.

– Ну… тогда, наверное, я с вами прощаюсь, – говорит Роуз, прикусывая губу и пожимая плечами. – Я умею проигрывать. Я не настолько горда или в отчаянии, чтобы умолять, так что поеду, пожалуй, пока погода совсем не испортилась. Спасибо, что попытался, Расти. Как-нибудь в другой раз, да?

– Ох, Роуз.

Расти выглядит так, будто вот-вот заплачет. Он поднимается.

– Все в порядке, – заверяет его она. – Надеюсь, я не стану причиной ссоры между вами. Все равно я решила приехать сюда в последний момент, так что вернусь домой, к своим прошлым планам. В любом случае спасибо. Всем хорошего Рождества.

Она встает, подхватывает под мышку запачканное пальто, одергивает объемное платье и с гордо поднятой головой шагает к выходу из гостиной.

– Разве что…

Ну, опять. Чарли, герой и спаситель. Хватит уже лезть, куда не просят.

– Что? – спрашивает Марион, уперев руки в бока.

– Разве что? – спрашивает Расти.

– Разве что мы оба останемся? Поделим коттедж на двоих? – предлагаю я, осознавая, что вообще не продумал этот план. – Так можно? Конечно, придется сообразить, как друг