вознаграждать короля долей общего урожая или общей земли. Таково было общее представление о первоосновах королевства или монархии. Тем не менее, как все, облаченные властью, большинство королей не желали отказываться от привилегированного положения, стремясь к расширению и укреплению своей власти путем убийства других правителей и захвата других королевств. Дабы пресечь разногласия, было решено формально передавать власть по линии кровного родства. Однако зло не унималось, покуда дети и внуки убивали друг друга в борьбе за трон.

С момента основания королевства Сукхотхай право на королевство Аютия принадлежало исключительно королю, или Кхун Луангу, как называл его народ. (Дитя мое, твою память о той эпохе также пожрал Кала.) То, как король управлял подданными, было в чем-то схоже с отношениями между отцом и детьми; тогда люди назвали своего правителя Пхо Кхун, или «Великий отец». Это правление отличалось от абсолютной монархии, изобретенной кхмерами: на эту систему сильное влияние оказали брахманы, которые видели в короле аватара богов. А кхмеры правили своими подданными так, как хозяин управляет рабами. В границах захваченных ими земель людей принуждали поклоняться тому, что требовала вера короля: возводились здания, храмы и статуи Бодхисатвы в честь королей как реинкарнации богов.

Однако все было очень сложно. Хотя сиамцы считали королевство Сукхотхай своим, мон-кхмерское влияние сильно ощущалось в сиамских обычаях и повседневной жизни. Монахи продолжали писать и записывать имена королей Сукхотхая на древнем кхмерском диалекте, а королевский словарь оставался кхмерским по своему происхождению. Использование королевского языка было обычной практикой в начале существования королевства Аютия, но, дитя мое, он был слишком сложен для простолюдинов, которые просто предпочитали называть короля Кхун Луанг. И несмотря на то, что он стал употребляться в эпоху Сукхотхая, наименование Кхун Луанг получило большое распространение в королевстве Аютия. В эпоху Аютии это королевство смогло расширить свои территории больше, чем когда-либо. Титул Кхун Луанг Аютии затмил собой любой другой титул в любой другой стране или в любом другом языке.

Отец своих подданных постепенно превратился в отца своей земли. Король не только главенствовал над своими подданными, но и над своими территориями. Земля была четко разграничена: «Эта земля принадлежит Сиаму», так говорили, «вот это сиамская земля». И король Утхонг понимал значимость такого разграничения, дитя мое. Как только он стал королем Аютии, был издан закон, гласивший:

«Вся земля в границах королевства Аютия принадлежит королю; подданные не имеют права владеть землей несмотря на то, что ее населяют». С этого момента король стал обладать абсолютной властью над богатством, имуществом и жизнями своих подданных и всеми сиамскими территориями.

Люди дали своему королю новое имя: пхра тяо пхэндин, священный правитель земель.

Наречение города

Отшельник не спал, рассказывая мне свои истории до самого рассвета, как будто эта беседа была единственным, чего он желал все эти годы. Каждый эпизод, о коем он мне поведал, вызывал у меня благоговейное изумление. Кала отнял у меня историю становления всего королевства, но на этом он не остановился: он также заглотил и завоевание Аютии!

Земля Суварнабхуми постоянно контактировала с другими управляемыми территориями, от соседних королевств вроде Хантхавади[29], Ланна и Лан Санг до Кхмерской империи и королевств Китая. Порой они жили в мире, порой они вели войны. Сам Сиам не всегда отличался гармонией и единством: в основе его внутренней политики лежали распри между несколькими колониями – Пхитсанулоком, Накхон Ратчасимой, Мьей и Накхон Ситхаммаратом, которые сражались за независимость и личные выгоды против интересов королевства в целом. Эти цели достигались либо силой, либо дипломатией: правители отправляли своих детей и прочих членов королевских семей в разные колонии, чтобы, завязав искусные узлы отношений, попытаться примирить возникавшие разногласия. Тем не менее эти разногласия нередко перерастали в кровопролития: отцы, матери дети, близкие и дальние родственники продолжали воевать друг с другом с целью стать пхра тяо пхэндин Аютии.

Падению Аютии предшествовал хаос. Королевство Хантавади уже вторгалось в столицу дважды. Первое вторжение было вызвано событиями в городе Чиангкран, где моны заявили о своей верности Аютии, предав Хантавади. Второе вторжение произошло, когда в период ослабления Аютии, с помощью и при участии дополнительных вооруженных сил из северного города Пхитсанулока, столице удалось сдержать нападение под предводительством короля Хантавади. Однако в сражении, последовавшем после второго вторжения, Аютия потеряла свою королеву. После ужасной утраты королевы Сурийотхай, король Аютии Маха Чаккрапхат, посоветовавшись с приближенными, выстроил больше городов вокруг столицы, укрепив ее оборонительные рубежи на случай будущих сражений с Хантхавади.

Как только не нарекали эту землю, но ни одно из этих имен не прижилось. Жители деревень продолжали селиться вне королевских владений и убегали в джунгли или в горы всякий раз, когда им грозила новая эпидемия или война. Располагалась земля стратегически очень удачно – вдоль маршрута из Накхон Ратчасимы в Камбоджу, – а на ее плодородной почве охотно росли рис и прочие культуры: те, что запасали во время войн. Король осознал это и принялся отрезать части от окружающих тянгватов – Лопбури, Накхон Ратчасимы и Накхон Найок, – чтобы основать новый большой город Сарабури. Он стал хранилищем и форпостом королевства, рубежом, откуда можно было следить за потенциальными угрозами со стороны Накхон Ратчасимы и Камбоджи.

Ну вот! Теперь вы знаете, что эта земля, дважды разорванная и сшитая заново, была названа простым именем Сарабури, чтобы вам языком шевелить было удобно.

Я устала рассказывать вам об Аютии. Если жаждете узнать больше, будьте добры, почитайте сами. Или можете спросить своих учителей, но смотрите, пусть хорошо вас учат! Скажите им, пусть не учат ненавидеть бирманцев, монов, лао или кхмеров. Все не так просто. Наши истории глубоко переплетены, и у них были величайшие империи, даже более великие, чем наша. Они, как и мы, буддисты, – нет, скорее, это мы буддисты, как и они. Кхмеры первыми обратились в буддизм и брахманизм, а мы, в свою очередь, унаследовали веру от них. Это заметно в нашем языке иерархий, а особенно – в королевском языке. Лаосцы некогда были нашими возлюбленными родичами: попросите родителей свозить вас в Бангкок, где сами сможете увидеть, как красив изумрудный Будда[30]. А Бирма? Когда-то они были нашими ближайшими друзьями, но, и это грех всех отношений, настали времена войн, которые превратили благородных людей в отъявленных патриотов. Они не воплощение зла. И они имеют право считать злом нас. Так что попросите своих учителей о таком вам рассказать, ясно?

Так, вы, должно быть, гадаете, сколько лет было тому отшельнику. А этого я и не знаю точно, хотя я провела с ним