Не считая моих страхов, что я буду ходить на костылях всю оставшуюся жизнь, все постепенно разруливается. Доктор говорит, что в следующем месяце, если все так продолжится, меня можно будет переводить на домашний стационар. Он передал Джи все необходимое, что надо будет подготовить к моему возвращению. Придется потратиться на аренду всяких приспособлений, иначе я не смогу передвигаться по дому самостоятельно.

Джи уже сообщила радостную новость — мать все-таки приедет на то время, пока я буду вставать на ноги. Она уже даже не скрывает, как ее угнетает эта мысль. Меня, если честно тоже. Когда я попытался высказать, что тоже не слишком доволен, она огрызнулась в своей манере. Она всегда так делала, когда была раздражена. А раздражена она почти всегда, особенно в последние несколько месяцев, в которые я доставил ей хлопот и переживаний.

Уже неделю как хожу к доктору Ребекке Тейлор. Она мой психотерапевт, помогает справиться с "последствиями травматического опыта". Короче, у меня что-то вроде ПТСР. Как у ветеранов Вьетнама. Даже писать такое смешно. Пока у нас было три сеанса. Она явно неплохая женщина, однако как-то пока не удается мне с ней наладить контакт. Уж слишком вычурно-правильной она мне кажется.

Все еще отношусь очень скептически ко всему этому. Я лично уверен, что повторяющиеся сны и вспышки гнева у меня от безделия. Отец правильно поговаривал: "у занятых рук и голова спокойная".

Раньше никогда не задумывался об этом. Однако я всю жизнь был при деле. Школа, колледж, работа… А тут за четыре месяца вдруг понял, что даже занять себя ничем не могу. У меня никогда не было какого-то хобби, что могло бы скрасить время. Джи вот обожает копаться в саду. Брэндон так вообще постоянно в делах — то мотоциклом занимается, то на природу с палатками, то на Комик-кон свой уедет… А я постоянно чувствовал себя прикованным к месту. Работа — дом. Работа — дом. И так по кругу.

Может, стоит попробовать себя чем-нибудь занять? Раз уж я все равно в бессрочном отпуске с первого июля. Никогда не поздно попробовать что-то новенькое. Вдруг я окажусь талантливым художником или фотографом, будем вместе с Джи разъезжать по выставкам по всей стране. Наверное, если бы так все сложилось, она бы улыбалась почаще. Или, может, научиться готовить? Буду радовать ее всякими вкусностями, раз уж не всегда есть возможность водить ее в рестораны…

Кстати, о еде. Больничные харчи изрядно осточертели. Кормят хорошо, спору нет, однако еда кажется какой-то… безвкусной. Уже воротит от этого. Мечтаю, как первым делом загляну в "Dick's Drive-In". О, я бы сейчас многое отдал за чизбургер, картошку фри и большой молочный коктейль. Однако, увы, из-за препаратов я еще очень долго не смогу. Да и моя новая печень пока не готова к такому удару из жиров и углеводов. Но как только эти ограничения снимут, закажу себе самый большой бургер, который смогу найти.

[прим. авт: Dick's Drive-In — популярная в Сиэтле сеть ресторанов быстрого питания]

Заметил, что поменялись и пристрастия в еде. Раньше терпеть не мог овощи, однако теперь отношусь нормально. Иногда чувствую, что хочется стейк, однако, сколько себя помню, был крайне равнодушен к ним. Мне без разницы было какой кусок мяса есть — главное, чтобы было посытнее… Поделился с Джефферсоном на днях, но он сказал, что это в порядке нормы. Организм вроде как подает мне сигналы о том, каких питательных веществ ему не хватает… Ох, не могу я повторять за этим занудой. Несмотря на мой скепсис, он утверждает, что это хороший сигнал, и я уверенно иду на поправку.

Буду верить его словам, иного мне не остается.

Интересно, какие еще новые пристрастия у меня появятся?»

Глава 3

Центральная больница Нордвуд, как обычно, походила на муравейник, живущий своей жизнью. Располагающееся когда-то почти в самом центре города, теперь, когда Пайнкрофт был практически необитаем, а центром стал Даунтаун, здание теперь прилегало вплотную к облагороженной парковой части леса. Из-за неудобного расположения, по Мэйн-стрит и в жилых кварталах Эджвуда стали популярны небольшие частные клиники.

Какое-то время городской совет рассматривал вариант и вовсе закрыть больницу, продав ее какому-то предпринимателю под загородный клуб. Однако, когда до крупной больницы ехать почти полтора часа, закрывать единственное медучреждение на близлежащие поселения было бы самоубийственным решением. Загородный клуб, кстати, все равно сделали, только на другом берегу озера Брэйвью.

Обводя взглядом помещение, пока Джеймс терпеливо дожидался назначенной встречи, он подумал, что зданию не помешал бы свеженький ремонт. Он бывал тут лишь на плановых осмотрах, которые полагалось проходить по крайней мере раз в год, и не присматривался к интерьеру. Неудивительно, что многие предпочитали частные клиники — старые обшарпанные стены, будто прямиком из шестидесятых навевали если не тоску, то странную тревожность. «Могли бы и выделить на муниципальную больницу средства», — детектив начал постукивать пальцами по столу, чтобы хоть чем-то себя занять.

— Мистер Сэвидж? — молоденькая улыбающаяся девушка подошла к нему, заставив вздрогнуть. — Доктор Майкл Боуман готов принять вас. Можем пройти в его офис.

Она вела на второй этаж по все таким же унылым коридорам. Они миновали целую очередь выстроившихся на прием людей, которые проводили Джеймса гневным взглядом, когда медсестра провела его в кабинет.