– Мне нужно пять минут, чтобы поговорить наедине, – сказал Краснов.

– Вы с ума сошли?!

– Это вопрос жизни и смерти, – твердо произнес старший московской бригады. – А также вопрос огромной государственной важности.

– Нам нет до всего этого дела, – сердито отреагировал завотделением. – Мы врачи. Наше дело – спасать жизни.

– Наши устремления в данном случае совпадают! Мне нужны эти пять минут. После чего раненым товарищем займетесь уже вы.

В этот момент подал голос Левицкий:

– Пожалуйста... оставьте нас на несколько минут. Доктор, это действительно вопрос жизни и смерти.

– Возмутительно! – пробормотал завотделением. – Это вам так с рук не сойдет! –

Он повысил голос: – Я буду на вас жаловаться! И главврач... он уже едет в больницу... уверен, он тоже меня поддержит.

– Это ваше право, доктор. А сейчас убедительно прошу оставить нас наедине. Мы с вами зря теряем драгоценное время.

Когда они остались вдвоем с раненым коллегой в предбаннике операционного блока, Краснов достал из кармана куртки миниатюрную компактную цифровую камеру. Включил, наведя объектив на человека с забинтованной головой. Цифровой диктофон, находящийся у него в кармане пиджака, работал на запись начиная с того момента, когда ему вдруг неожиданно позвонил этот человек...

Левицкий все еще лежал на каталке. С него лишь сняли пиджак и бронежилет. В «бронике», как и предположил ранее Краснов, имелась отметина от пулевого попадания. Левый рукав испятнанной кровью сорочки обрезан; от капельницы к оголенной руке, к вене, тянулась трубка.

– Как вы себя чувствуете? Можете говорить?

– Да могло быть и хуже. – Левицкий усмехнулся окровавленным ртом. – Говорить могу... и хочу. Эти сволочи хотели меня убить. Вот же идиоты... По-другому и не скажешь. Ну, теперь пусть пеняют на себя!

– У нас мало времени. Но давайте все же по порядку. Фамилия, имя, отчество, дата и место рождения?

– Левицкий Игорь Николаевич, семьдесят второго, Туапсе...

– Место работы?

– Аппарат полномочного представителя Президента Российской Федерации в Южном Федеральном округе... Заместитель главы департамента по вопросам правоохранительной деятельности, обороны и безопасности, куратор спецпрограмм по линии МВД в Большом Сочи.

– Звание?

– Полковник милиции.

– Игорь Николаевич... откуда вы узнали номер моего сотового?

– Краснов... – Левицкий попытался привстать со своего временного ложа, но Краснов жестом попросил его этого не делать. – Сергей Михайлович, мы все о твоей группе знали. Еще с тех пор, когда и тебя самого здесь не было...

– Кто это «мы»? Уточните.

– Двое людей в руководстве главка края. С генеральскими звездами. Я знал... по своей линии в «полпредстве». И двое... как минимум... знали о работающей по «оборотням» группе ДСБ здесь, в Сочи.

Краснов досадливо крякнул. Ну и ну... По всему выходит, что где-то произошла «утечка». Вряд ли Левицкий сейчас врет или что-то сочиняет.

– Вот же мудачье, – простонал полковник. – Я ведь говорил им... я их предупреждал, что ничего не надо предпринимать. Что вообще не надо дергаться. Ваша группа не сегодня, так завтра повязала бы тех двух, кого вам подставляли. Тех, кого подсовывали изначально...

– Тех, с кем должен был встретиться... один товарищ?..

– Да, из ваших. Ваш сотрудник... под псевдонимом «Ильинский».

– Вы и про это знали?

– Конечно! Вот взяли бы тех двух... выдернули бы их. «Слили» бы человечка из ФМС и местного мента. И на этом бы всё и закончилось! Вот я им так и сказал: «Не дергайтесь, этими двумя все и ограничится...»

– И что же случилось? Почему на вас совершили покушение? И кого в данном случае подозреваете лично вы?

В этот момент приоткрылась дверь, и один из врачей сердито крикнул:

– Долго еще?! Раненого следует срочно прооперировать!

– Еще минута, и он ваш... Закройте дверь!

Краснов увидел – мельком – в проеме своего «личника». Кажется, как раз Аверин и закрыл дверь, дав возможность двум мужчинам в операционном предбаннике еще какое-то время посекретничать.

– Краснов... они струхнули! – выпалил Левицкий. – У них нервы не выдержали! И знаешь, почему?

– Просветите.

– Потому что... потому что тебя назначили вместо прежнего руководителя временной «сочинской» группы! А тебя ведь тут толком никто не знает! И в Москве – тоже! Известно лишь, что ты толковый сыщик... это еще по твоей работе на Петровке... И еще кто-то нашептал... по-видимому, когда наводили справки, когда наспех собирали о тебе инфу... Что тебя бросают на самые ответственные участки. Типа, «молодой да ранний»...

– И что из того? Я не понял.

– Да решили вот... был такой разговор как раз сегодня... решили почему-то, что тебя кто-то серьезно двигает.

– Вы ничего не путаете, Левицкий?

– Прошел слушок, что у тебя есть «волосатая рука». И что от нового старшего группы... то есть от тебя, Краснов, можно ожидать любых «сюрпризов». Ну и... кое-кто перенервничал. Решили... так сказать, на всякий случай... убрать «слабое звено».

– Левицкий покачал перевязанной головой. – Если бы я сидел, как обычно, рядом с водителем, на переднем кресле, или вел машину сам... то меня тоже не было бы в живых. А тут как почувствовал одним местом. Надел «броник» и пересел на заднее сиденье.

Сергей невольно хмыкнул. Это у него-то, у Краснова, «волосатая рука»? Это его-то «серьезно двигают»? Ну и ну, такого о себе он еще никогда и ни от кого не слышал.

– А куда вы направлялись, Левицкий?

– В аэропорт. Я этим вечером должен был вылететь в Ростов.

– По службе?

– В том числе... Пойми же ты, наконец! – Левицкий перешел на полушепот. – Вам хотели подбросить кость... Намеревались «слить» вашей бригаде и вашему департаменту этих двух мелких чинов. Понял теперь, да? Ваш департамент отчитался бы о проделанной работе, наверх пошел бы отчет об «успешном раскрытии». Ты и твои люди получили бы поощрения и награды...

– Продолжайте.

– Этих... кого вы должны были задержать в Сочах... закрыли бы. А серьезные люди после вашей акции продолжали бы спокойно делать бизнес.

– О каких суммах идет речь?

– Ты же не маленький, Краснов... Десятки миллионов откидываются. И очень много важных людей сидят на этой кормушке. С любого проекта минимум десять процентов на «силовую крышу». Повторяю – минимум! А формы и способы, как взять свое, используются самые разные.

– Десятки миллионов? В рублях?

– Ха-ха... хорошая шутка...