на один с другим парнем, который совсем не прочь разбить мне это самое лицо, я себя не сдерживаю. Что-то просыпается во мне. Я становлюсь жестоким. Словно теряю сознание, и моим телом управляет нечто другое, спрятанное глубоко внутри. Но в то же время это трусливо – так перекладывать ответственность. Может, мне просто нравится периодически избивать кого-нибудь. Может, нам всем нравится.

– И с кем ты дрался? – спрашивает она. – Я знаю кого-нибудь?

– Ты знакома только с Гейбом.

У нее отвисает челюсть.

– Вы разве не лучшие друзья?

Усмехаюсь.

– Только не в те десять минут на ринге.

Ох, какая это была брутальная драка. Мы с Гейбом знали друг друга с детского сада, так что это, разумеется, была не первая наша стычка, но тот вечер был кровавой кулачной бойней, из которой бы оба вышли разбитые в мясо. Я даже не знаю, кто победил. Не помню, почему мы вообще дрались.

Ах да. Я трахнул девчонку, которая ему нравилась. Поступил не по-братски. Так что я сам нарвался на то, что он вызвал меня тогда на бой.

– Ты так и не говорил с ним с тех пор, как его перевели? – тихо спрашивает Кейси.

– Не-а. – По мне пробегают волны недовольства и чувства вины. – Я до сих пор даже не знаю, куда его отправили. У Гейба ужасно строгие родители, так что я не особо удивлен, что они выбрали армейскую школу, про которую сложнее всего добыть информацию.

– Да, Лукас всегда говорит, что у них невозможные предки. Это его с ума сводит.

Я мысленно напрягаюсь при упоминании Лукаса. Это глупо, потому что Кейси никто не запрещал иметь друзей. Учитывая, что весь Баллард до сих пор о ней шепчется, да теперь еще и девчонки в Святого Винсента подключились, я, наоборот, хочу, чтобы у нее было как можно больше друзей.

Но не могу сдержать искру ревности, вспоминая, как близки они с Лукасом Киприаном.

Не то чтобы с Лукасом было что-то не так. Он хороший пацан. Гейб всегда любил младшего брата, особенно учитывая то, что отец вечно их сравнивал. У Лукаса синдром «младшего брата в тени старшего», и я знаю, что Гейб чувствовал его зависть, потому что вечно пытался поднять мальчишке самооценку.

– Говорят, стало еще хуже после того, как Гейба поймали с поличным, – говорит Кейси. – Мистер Киприан совсем перебарщивает с Лукасом. Звонит ему практически каждый день и читает лекции про «честный труд», чтобы он не пошел по стопам брата.

– Может, Лукасу тоже стоит подраться, – не всерьез предлагаю я. – Разрядиться немного.

– Эй, а что, если я пойду с вами? – предлагает она, отпивая вина. – Сама посмотрю, в чем суть.

Морщусь от одной только мысли.

– Плохая идея. Девчонки не ходят на драки. Уж поверь, ты не хочешь там быть.

– Почему? – Она вызывающе вскидывает бровь. – Потому что я такая хрупкая и нежная?

– Ага, именно.

– Грубиян.

Проблеск ее хулиганской жилки меня смешит. Хотелось бы мне посмотреть, как, по ее мнению, выглядит настоящий бунт.

– Если тебе так хочется поваляться в грязи, можешь побороться со мной. – Я вызывающе щурюсь.

Она широко распахивает глаза.

– Ты не посмеешь.

Забираю у нее бокал и убираю его в сторону.

– Еще как посмею.

И я набрасываюсь на нее. Прежде чем она успевает вывернуться, хватаю ее за талию и опрокидываю на спину. Она извивается, пока я щекочу ее бока и целую ее в шею, и колотит меня по спине и плечам своими кулачками.

– Ты труп, Феннели, – угрожает она мне сквозь истерический хохот.

– Пытайся-пытайся, я-то щекотки не боюсь.

Но я умею подыгрывать, так что я позволяю Кейси найти точку опоры и опрокинуть меня на спину. Она с победной усмешкой усаживается на меня.

– Моли о пощаде, – заявляет она, явно гордая собой.

Придерживая ее за бедра, я изо всех сил стараюсь не ткнуться в нее эрекцией.

– Ладно, сдаюсь, – хрипло говорю я. – Делай со мной что хочешь.

Она наклоняется и целует меня в губы. Я уже наполовину возбужден и молюсь, чтобы она этого не почувствовала. Не то чтобы я не хочу, чтобы она прокатилась на моем члене, но я не собираюсь доводить до этого сейчас. Я не соврал, говоря ей, что не хочу торопиться.

Но чтоб меня, как же она хорошо целуется.

Не знаю, что это за особенная магия, но от одного ее вкуса я становлюсь совершенно диким. «Подмять ее под себя и сорвать с нее одежду» – такой вот сорт сумасшествия. Так что, когда она хватает меня за ладони и поднимает их вверх по своим бедрам, я не сдерживаюсь и провожу большими пальцами по твердым соскам под тонким свитером. У нее вырывается крохотный стон мне в губы, и мой самоконтроль повисает на волоске. Схватив ее за грудь, я сжимаю пальцы, и она начинает двигать бедрами взад и вперед.

Со стоном опрокидываю нас набок и отстраняюсь. Ровно настолько, чтобы мы больше не соприкасались ниже пояса, пока я целую ее шею. Если она мне позволит, то я возьму ее прямо здесь, и это будет восхитительно. А еще это испортит все, что могло бы между нами быть.

– Не торопись ты так, – говорю я, когда ее лицо грустнеет. – У нас полно времени.

Это не то, что она хочет от меня услышать. Даже когда она наклоняет голову, чтобы поцеловать меня, и запускает пальцы мне в волосы, очевидно, что она уже думает, что сделала не так. Она, разумеется, все сделала так, и мне жаль, что я не могу ей этого объяснить.

Единственный человек, который неизбежно напортачил, это я.

Глава 6

Кейси

Ужины в этом доме – дело семейное, и это не обсуждается. Да, по выходным тоже, без исключений. Если мне или Слоан нужно пропустить ужин, то от нас требуется заявление в письменном виде и презентация с описанием основных причин, почему нас должны отпустить. Ну хорошо, не до такой степени, но почти. К этой традиции папа относится очень серьезно.

Я все еще парю в небесах после свидания с Фенном, помогая Слоан накрывать на стол. Папа шуршит на кухне, завершая блюдо, которым нас порадуют на этот раз. Честно говоря, готовит он ужасно, и мы все это знаем, но папа все равно настаивает. Слоан думает, что он пытается играть сразу две роли – строгого добытчика и заботливого домохозяина, но домашние дела ему никогда не давались.

– И чего ты так улыбаешься?

Поднимаю глаза и вижу подозрительный