о нём твои учителя. Они звонили не только твоему отцу, но и мне, потому что знали, что я не просто интересуюсь твоими успехами. Я был одержим тобой.

— Одержим? — я скептически приподнял бровь.

— Ты — мой единственный внук, Казума. Я наблюдал за тобой с самого детства, но, признаюсь, делал это издалека.

— Почему? — повторил я, чуть нахмурившись.

— Иногда мы принимаем глупые решения, думая, что так будет лучше для всех, — ответил он мягко, а затем продолжил рассказывать прошлое: — Твой учитель сказал, что ты был прирождённым лидером. И я решил прийти на тот турнир лично.

— И?

— Ты тогда был так уверен в себе, что даже я, старый волк, чуть не поверил, что всё в мире возможно. Ты бился со старшеклассниками с аргументами, как на поле боя. Твои слова были острыми, как клинок.

Ого, выходит, я умел говорить не только глупости? Может, стоит попробовать вернуть эту способность…

— И какой же результат того турнира?

Изаму улыбнулся, чуть грустно.

— Ты проиграл. Но знаешь, что больше всего впечатлило меня?

Я молчал, внимательно слушая.

— То, как ты справился с поражением. Вместо того чтобы уйти, сбежать в слезах, ты остался, поблагодарил своих оппонентов, а потом пообещал себе и им, что вернёшься.

— И я вернулся? — спросил я, внезапно поймав себя на том, что действительно хочу знать ответ.

— Более чем. Ты выиграл следующий турнир, причём так, что твоя команда стала известной на весь район. Я был там, в зале, и наблюдал.

Я уставился на деда, чувствуя странное тепло от его слов.

— Ты был там?

— Я был там всегда, Казума, — мягко ответил он. — Даже если ты этого не видел.

Я отвёл взгляд, не зная, что сказать.

— Спасибо, дед, — выдавил я наконец, чувствуя, как внутри нарастает что-то странное.

Тот кивнул, затем, вдруг, хлопнул в ладоши, громко позвав:

— Харуно-чан!

И она, конечно же, материализовалась у двери так быстро, будто всё это время пряталась за ближайшей статуей. Интересно, это какой-то специальный навык или в контракте прописано время отклика на вызов?

— Да, господин? — она почтительно склонила голову.

— Принеси фотографию с дебатов начальной школы. Ту, где я с Казумой и директрисой.

— Как прикажете, господин, — отозвалась она и тут же исчезла. Точно ниндзя. Наверняка где-то есть секретная школа подготовки элитной прислуги.

Я перевёл взгляд на деда.

— У тебя даже фотографии имеются?

— Конечно. Иногда прошлое — это всё, что у нас есть, — тихо ответил он, отпив из своей чашки.

Через несколько минут Харуно вернулась с рамкой в руках. Аккуратно поставила её на стол передо мной, как будто это был священный артефакт.

— Вот, господин, — сказала она, отступив на шаг.

На фото был улыбающийся мальчишка лет девяти. Глазёнки светились уверенностью, в руках — небольшой кубок. Рядом стоял дед Изаму, тогда ещё чуть моложе, в строгом чёрном костюме, и женщина-директриса, которая, судя по всему, гордилась своим подопечным.

Я наклонился ближе, разглядывая снимок.

— Это я? — спросил, почти не веря своим глазам. Неужели я умел так широко улыбаться?

— Без сомнений, — мягко подтвердил Изаму.

Поднёс фото к себе ближе, изучая детали. Всё выглядело, как-то, правильно, что ли. Но внутри что-то всё равно не складывалось.

— Жаль, что я этого не помню, — и выдохнул, ставя рамку обратно на стол.

Изаму улыбнулся, но в старческих глазах мелькнула тень грусти.

— Время многое стирает, Казума. Но память о тебе — это то, что я никогда не забуду.

Я не нашёл, что ответить. Вместо этого просто смотрел на фотографию, пытаясь почувствовать хоть что-то, что напоминало бы мне о том дне.

Завтрак продолжался в тишине, но не той, что бывает неловкой. Теперь это была тяжёлая, но спокойная тишина, как будто сам дом привык к тому, что здесь говорят только по делу.

— Ты помнишь, что произошло в торговом центре? — голос деда нарушил это молчание, прозвучав размеренно, как если бы этот вопрос был обязательной частью утреннего ритуала.

Я поднял голову от тарелки, держа палочки на весу. Вопрос застал врасплох, но не настолько, чтобы выронить идеально приготовленный кусок рыбы:

— Нет, — пожал я плечами. — Но, если честно, даже знать не хочу. Сомневаюсь, что это было что-то приятное.

Дед слегка кивнул, но взгляд прищурил, как полководец, обдумывающий стратегию:

— Правильно, — сказал он с какой-то пугающей уверенностью. — Твои обидчики уже наказаны. Это больше не твоя забота.

Его слова прозвучали так буднично, будто говорил о выгулянных собаках, а не о людях, которые отпинали меня и, судя по ране на боку, пытались прирезать.

— Как скажешь, дед, — спокойно отозвался я, хотя внутри всё же слегка напрягся. Всё случившееся со мной казалось странным, но решил не углубляться. По крайней мере, пока.

Его глаза смягчились, и он сделал глоток чая, прежде чем добавить:

— Твоя задача сейчас — восстанавливать силы. Нас ждут великие дела, внук.

— Великие дела? — повторил я, усмехнувшись. — Если под ними ты имеешь в виду вечерние занятия по каллиграфии, то я предпочту остаться в постели. Хотя, вряд ли я там скроюсь от Харуно.

На мгновение лицо деда оставалось серьёзным, но затем он рассмеялся. Смех был низким и неожиданно искренним, будто мои слова действительно его позабавили.

— Нет, — ответил он, всё ещё улыбаясь. — Вряд ли каллиграфия входит в планы великих дел. Но кто знает? Может, тебе пригодится.

— Надеюсь, это не обязательная часть наследства, — бросил я с лёгкой усмешкой.

— Только если ты захочешь оставить свой след в истории, — подмигнул он.

Я слегка покачал головой, улыбаясь краем губ.

— Ну, а если серьёзно, дед, — продолжил я, откладывая палочки, — разве я не должен быть сейчас на учебе или, как минимум, в школьной библиотеке, грызущим гранит науки?

Его лицо вновь стало серьёзным, но не мрачным.

— Конечно, учёба — важная часть пути наследника Кобаяси, — сказал он ровно. — Так что, рано или поздно, ты вернёшься в школу. Но пока восстанавливаешься, я предоставлю для тебя лучших частных учителей Японии.

— Здорово…

О, нет, кажется, мои будни наследника будут хуже, чем я предполагал…

Глава 4

После утреннего завтрака с дедом, который больше