когда не дежурю. А еще нам разрешают ходить на завтрак вместе с постояльцами, так что у меня даже есть выбор. И еще в моем распоряжении тренажерный зал, бильярд и аэрохоккей. Так что, когда становится очень уж душно в комнате, всегда можно найти чем заняться вне ее. Пожалуй, места у меня стало даже больше. И людей вокруг тоже больше. Мне нравится.

Диана говорила довольно уверенно, не оставляя причин сомневаться в том, что ей здесь действительно хорошо, и Карпатский был рад это слышать. Ему не очень-то нравилось, что она поселилась на озере, он все еще считал это место опасным. Пожалуй, теперь даже больше, чем когда-либо раньше. Но Диана очень нуждалась в новой «зоне комфорта», и если она обрела ее здесь, так тому и быть. А уж он позаботится, чтобы с ней не случилось ничего дурного.

Диана тем временем достала из комода связку ключей и протянула ему, не сводя с него выжидающего взгляда. Карпатский машинально забрал ключи, задумчиво подбросил на ладони, а потом отдал обратно Диане, попутно сжав ее руку между своими.

– Пусть они пока побудут у тебя. Вдруг тебе снова срочно потребуется временное убежище, а меня не окажется дома?

Он не торопился отпускать ее руку, а она теперь смотрела на него не столько выжидающе, сколько удивленно.

– Зачем же ты пошел за ними?

– Хотел посмотреть, как ты теперь живешь.

– И только?

От ее пытливого взгляда стало жарко. Карпатскому захотелось спрятать куда-нибудь глаза, а лучше спрятаться самому, но он пересилил себя.

– Нет, не только. Еще я хотел поговорить без свидетелей.

– Правда? О чем?

Карпатский тяжело сглотнул, откашлялся и наконец решился:

– Не знаю, как ты теперь смотришь на эту идею, может быть, она уже не кажется тебе такой привлекательной…

– Какая идея?

– О том, чтобы встретиться. Ну… как-нибудь сходить… куда-нибудь…

Диана широко улыбнулась и уже знакомым ему образом склонила голову набок, переключаясь на более игривый тон.

– Ты говоришь о свидании, которое мне задолжал?

– Да, пожалуй, – улыбнулся Карпатский в ответ, чувствуя одновременно облегчение и еще больший ужас. С одной стороны, ее реакция обнадеживала и воодушевляла. С другой – свидание становилось все более реальной перспективой, и он панически боялся облажаться. А потому решил быть откровенным: – Только я должен признаться, что не был на них уже лет… сто. Так что едва ли знаю все современные… фишки и… правила.

Диана рассмеялась. Но не уничижительно, а так – по-доброму. Как человек, который тоже волнуется, но при этом очень рад. Что тоже обнадеживало.

– Тогда давай начнем с простого. Сходим в кино. Завтра вечером я свободна, если ты тоже, то не будем тянуть. Цветов не надо: в кинотеатре они будут мешать. И лучше поужинай заранее. У меня настроение взять огромное ведро попкорна, а после этого есть я уже не смогу. Встретимся у кинотеатра, я приеду на своей машине, так что провожать меня не придется, но попкорн и билеты с тебя.

Карпатский пару секунд молчал, обдумывая услышанное.

– Звучит не слишком сложно.

– Вот видишь: абсолютно не страшно.

– Какое кино хочешь посмотреть? Кажется, я видел рекламу какого-то французского лауреата каких-то там премий… Или фестивалей?

Диана забавно поморщилась и призналась:

– Прости, терпеть не могу французское кино.

– Ничего страшного, я тоже. Тогда что бы ты хотела посмотреть?

Диана свободной рукой достала из кармана жакета смартфон и быстро открыла расписание. Немного покрутив список фильмов, показала какую-то страшную афишу со старым домом и словом «призрак» в названии.

– Вот, в семь в кинотеатре у набережной начинается ужастик. Пойдет?

Карпатский с сомнением посмотрел на нее.

– Тебе в жизни ужастиков не хватает?

Она рассмеялась и покачала головой.

– В жизни они страшные, а в кино – совсем нет.

– Ладно, договорились, – согласился Карпатский, наконец выпуская ее руку из своих. – Ужастик так ужастик. Тогда завтра у кинотеатра минут за двадцать до сеанса? Надеюсь, у нас не случится никаких неожиданностей.

– Я тоже надеюсь.

Диана проводила его до холла. Девушка, работавшая дневным администратором, сразу радостно вскочила и вопросительно посмотрела на нее, прижимая к себе сумочку. Судя по всему, она уже была на низком старте.

Быстрый кивок дал ей понять, что «пост принят», и девушка радостно убежала, торопливо попрощавшись с ними обоими. Карпатский дождался, когда она исчезнет за дверью, после чего повернулся к Диане, чтобы окончательно попрощаться. И снова он не знал, как это лучше сделать. Надо бы все же расспросить Соболева… Хотя тот наверняка начнет издеваться.

– Что ж, тогда до завтра?

Она в очередной раз улыбнулась и одобрительно кивнула, как бы давая понять: «Молодец, ты все делаешь правильно, а даже если и неправильно, то лично мне нравится».

– До завтра.

Карпатский повернулся и пошел к двери, но Диана вдруг окликнула его:

– Слава?

Он с готовностью обернулся и вопросительно приподнял брови, но она лишь смущенно пожала плечами, все еще широко улыбаясь.

– Нет, ничего, прости. Просто я так еще ни разу и не называла тебя по имени… Очень захотелось попробовать.

Карпатский рассмеялся, качая головой. Кажется, они оба ведут себя очень странно. Хорошо, что никто не видит. Разве что охранник через камеры наблюдения.

– Пока, Ди. До встречи.

И он наконец вышел за дверь, чувствуя себя в разы бодрее и энергичнее, чем когда приехал на озеро.

Глава 4

4 июля, воскресенье

г. Шелково

Закат уже догорал, но было еще очень светло, и оттого казалось, что впереди целый вечер, хотя шел десятый час. Кристина как раз закончила собирать сумку и теперь приводила себя в окончательный порядок, намереваясь вновь покинуть его квартиру на неопределенное время. Во всяком случае, на вопрос: «Когда ты снова приедешь?», она обронила лишь равнодушное: «Не знаю, посмотрим».

Соболев наблюдал за ее перемещениями по его небольшой квартире, прислонившись плечом к дверному косяку кухни. Когда она в очередной раз – вероятно, уже последний, – выскользнула из ванной, он попытался поймать ее за руку и притянуть к себе.

– Эй, куда ты так торопишься? Может, останешься до завтра?

– Зачем? – спокойно поинтересовалась Кристина, проворно выскальзывая из его объятий.

В ее голосе не было недовольства или обиженных ноток, но все ее поведение в который раз предвещало или ссору, или очередной молчаливый разрыв. Порой Соболеву казалось, что их отношения состоят из бесконечных ссор и примирений. Впрочем, иногда обходилось и без ссор, они просто вот так холодно расставались на какое-то время, почти не созванивались и не встречались, пока один из них, страшно соскучившись, не делал шаг навстречу другому.

– Ну, чтобы утром приготовить мне завтрак, проводить на службу, поцеловать на прощание, – мягким тоном продолжил Соболев, все еще надеясь, что она оттает. И, возможно, даже действительно останется.

Кристина, услышав его слова, подошла к нему и встала напротив, скрестив руки на груди. Она смотрела на него с улыбкой, но это была какая-то отстраненная улыбка. После такой тебя не заключают в объятия, чтобы зацеловать до потери сознания. В лучшем случае чмокают в щеку на прощание.

– Андрюш, милый, ты уже определись, пожалуйста, кем ты меня видишь и чего от меня хочешь. Если я просто любовница, которая приезжает ради пары жарких ночей или которую берут в романтический отпуск, то к чему меня удерживать сейчас? Хорошая любовница должна знать, когда пора уйти, чтобы не надоесть. А если у тебя такие вот фантазии насчет утренних провожаний на службу, так это тебе жена нужна. Она тебе и завтрак приготовит, и на прощание поцелует. И даже чистую рубашку, возможно, погладит.

Соболев удивленно выгнул бровь, как бы говоря: «Серьезно?» Представить Кристину – дочь крайне состоятельного отца, привыкшую к жизни в роскоши и в окружении обслуживающего персонала, – с утюгом в руках было крайне трудно.

– Ты действительно гладила бы мне рубашки, если бы мы были женаты?

Она задумалась на секунду и мотнула головой.

– Нет. Но я бы следила за тем, чтобы домработница делала это вовремя и свежие поглаженные рубашки всегда были у тебя под рукой.

– Вот видишь, – фыркнул Соболев. – Какая из нас супружеская пара, Кристи?

– Считаешь, что не годишься в мужья женщине