Я понимала, что работа предстоит тяжелая. И не загривок лошадиный гладить, а чаще всего чистить стойла от навоза и выгуливать лошадей, мыть, кормить и прочее. Но животных я любила, а работа мне нужна была очень. Ну прямо позарез, учитывая, что в том доме мне больше совсем не хотелось появляться.

В детстве я мечтала о собственной лошади. Мы ВМЕСТЕ мечтали.

Вот только у него она есть, а у меня нет. Купить лошадь мало. Вот содержать ее — те еще траты. Я такого никогда не смогу себе позволить. Даже школьную форму не могу себе купить. Уж какая там лошадь.

И вот с тех пор я уже несколько недель работала на конюшне. Сначала было сложно и непривычно, но сейчас уже намного легче.

Лошадей было много, но мы разделили их между собой и ухаживали только каждый за конкретной группой. Чтобы не было путаницы, и чтобы лошади не привыкали каждый раз к новому человеку, появляющемуся в стойле.

Личных лошадей учеников мне не доверили, я занималась школьными. Я не протестовала, потому что конюхи, ухаживающие за чьими-то конкретными лошадьми, постоянно огребали от вечно недовольных мажоров. Главный конюх, мужчина лет сорока, не подпускал нас даже близко к этим стойлам.

Сегодня мне как обычно нужно было быстро пробежаться по своим лошадям. Уроки давно закончились, тренировка по легкой атлетике тоже. Появившееся окно перед сном идеально подошло для работы на конюшне.

Но если Фараон был спокоен, как танк, и я резво с ним управилась, потому что конь послушно и спокойно стоял на месте, то следующая на очереди Холли задала мне жару.

— Да стой же ты, Холли! — ругнулась на суетливую кобылу, вытирая пот со лба. Эта лошадь меня загоняла. Смешно.

Рассыпав овес и пролив ведро с водой, она довольно заржала и посмотрела на меня высокомерным взглядом.

— Тоже мне, королева! Извольте Ваше Величество овса спокойно отведать и морду в ведро засунуть для утоления жажды, или я сейчас уйду! Будешь всю ночь голодная, зараза!

Из соседнего стойла слышится смех Стефана, второго помощника.

— Холли сегодня не в настроении?

— Упрямая кобыла! Каждый раз одно и тоже!

— У нее есть характер. Это прекрасно, — Стефан повис на перегородке, глядя на меня с озорством. Вокруг карих глаза на веснушчатом лице образовались мелкие морщинки. Вот кто справлялся с лошадьми на раз и два.

Оказалось, моей любви к лошадям на картинках оказалось недостаточно. В жизни все оказалось намного сложнее. Я им не нравилась.

— Прекрасно — это когда они все слушаются меня и не заставляют потеть здесь до ночи, — проворчала в ответ.

— Ты поймешь о чем я. Пока что ты не наслаждаешься их обществом. Справедливо, что они тоже.

— Почему ты работаешь здесь? — с любопытством спросила я, глядя на белокурого Стефана. Он учился в параллельном классе, и так же, как и Томми, хорошо ко мне относился. Ну, по крайней мере, за эти пару недель ничего неприятного я от него почувствовала.

— Неплохо платят, — пожал он плечами, поглаживая блестящий бок кобылы. Она довольно заржала.

— Да? — я улыбаюсь. — А по-моему ты в них влюблен.

— В лошадей-то? Конечно! А ты разве нет?

— Думала раньше, что да. А теперь даже не знаю. Это так сложно!

Кобыла даже не дергается от громкого смеха Стефана. А от моего дыхания готова в закат ускакать!

— Лошадь все чувствует. Ты напряжена, для тебя это просто работа. А для меня жизнь…

Стефан, как и Торнхилл из нашего класса, занимается конным спортом. И оба не просто ездой, а игрой в поло. В королевской Школе Рочестера одна из лучших юниорских команд Англии по конному поло. Эмили Эванс вслед за любимым выбрала конный спорт, но обыкновенную верховую езду. Его лучший друг Джексон Феллроуз лошадьми никогда не горел, сколько я себя помню. В отличие от Алекса, он выбрал футбол.

— Разве тебе нужны деньги? — скептически спрашиваю я, разглядывая явно дорогой твидовый костюм и высокие кожаные сапоги для верховой езды.

Все новенькое, парень одет с иголочки. Стефан не нуждался в деньгах, это и дураку было ясно. Он даже работал не в робе, а в своей брендовой одежде.

— Ладно, ты раскусила меня. Я влюблен в свою лошадь, — смеется парень, улыбаясь белозубой улыбкой. — Все свободное время хочу проводить с ней. Тут романтика.

Трудно не улыбнуться на эту шутку. Стефан довольно милый, и смотрит на меня как-то по-особенному. С мужским интересом. До него на меня так никто не смотрел. О да, все парни на меня смотрят по-другому. Торнхилл с неприязнью, Феллроуз с равнодушием, Янг с отталкивающим блеском в глазах, Томми с уважением. Остальные брезгливо или с неприязнью, как у Торнхилла.

Стефан не отрывает от меня глаз, и я внезапно смущаюсь, опустив ресницы.

— Но если честно, я торчу тут по другой причине. Прозвучит жалко, но у меня за столько лет обучения в школе так и не завелось друзей. Я одиночка. Вот так.

Он разводит руками, но жалко, при этом, совсем не звучит.

— Как я тебя понимаю, — бормочу под нос, подавив желание закатить глаза.

Эта школа для меня последнее место, где я смогу обрести друзей. Кажется, поезд давно ушел. Собственно, у меня никогда не было шансов. Еще не успела я в класс войти новенькой ученицей, как все все обо мне знали. Золотое трио с Каймановых островов — Алекс, Джексон и Эмили, обо этом позаботились. Меня заранее ненавидели, даже не зная меня в лицо. Горькая слава бежала впереди меня.

Из-за нее, конечно же. Из-за Грейс.

— А знаешь что? — предлагает неожиданно Стефан. — Давай я разберусь с Холли, а ты разложишь сено для моей лошади. Я там почти все закончил. Она спокойная, не переживай.

— Давай, — обрадовалась я. Холли тоже взглянула на парня с одобрением. — Спасибо, очень выручишь.

— Да не за что.

— Где твоя лошадь? — провожу быстрым взглядом по торчащим в стойлах мордам. Угадать все равно не удастся.

— В третьем ряду слева.

— Как ее зовут?

— Только не смейся, — предупредил Стефан. — Кобыла мне досталась не жеребенком, имя у нее уже было, менять было поздно. Так Клеопатрой и осталась.

— Мило. А сокращенно как? Называешь ее Клепой? — подтруниваю, не удержавшись.

— Смешно, ага. Но вообще-то да. Так и называю. Думаешь, ору ей во время игры: «Клеопатра! Клеопатра!»? Да язык отвалится.

— Что ж, пойду знакомиться.

— Давай. А я пока с Холли разберусь, а то боюсь бедолага останется голодной.

— Бедолага? Да эта хитрая задница уже второе ведро воды переворачивает!

— Я все сделаю, — обещает Стефан, и я быстро покидаю стойло с норовистой кобылкой, пока он не передумал.

Добравшись до нужного ряда, я нашла Клеопатру и осторожно зашла к ней в стойло. Она не обратила на меня ни малейшего внимания. Сено уже было накидано кучей, осталось только аккуратно его разложить, чтобы лошадь смогла ночью прилечь и отдохнуть на теплом сене.