Девушка нахмурилась. Пушистые ресницы мягко легли на щеки,скрыв предательски заблестевшие глаза. Тонкий пальчик снова принялся чертить наскатерти непонятные узоры.

— Ой, простите, пожалуйста, — вдруг спохватиласьблондинка. — Я совсем забыла, что мой менеджер просил подойти к нему. Этопо поводу песенки, что я должна петь. Мне надо бежать. Пока!

Взметнулся пестрый ворох юбок, мелькнули стройные ноги вкружевах оборок, и девушка упорхнула, одарив Пола на прощание пламеннымвзглядом поверх обнаженного плеча.

Прай подождал еще десять минут. Она так и не появилась.

Вместо блондинки к его столику приблизился официант ивежливо сообщил, что, к величайшему сожалению, мисс Тэннер не сможет к немуприсоединиться — ее вызвали к внезапно заболевшей матери. Она очень огорчена,просит ее извинить и надеется, что джентльмен будет любезен и пожалует вкакой-нибудь другой день.

Пол Прай выказал сожаление в связи с печальнымиобстоятельствами и подобающее случаю раздражение человека, которого лишилиобещанного удовольствия. После этого он поднялся и, слегка пошатываясь,направился к выходу. Причем каждый свой шаг он делал с преувеличеннойосторожностью, как изрядно захмелевший человек, стремящийся выглядеть трезвым.

Пол Прай зашел в магазин, где торговали сумками, чемоданамии тому подобной кожгалантереей, и выбрал два саквояжа. Один из них — маленький,черный — он велел обить по краям небольшими медными гвоздиками.

Другой — большой, желтовато-коричневый — прихватил с собой.

В соседнем магазине молодой человек приобрел целую упаковкурыболовных крючков и несколько небольших заклепок. К тому времени, как онзакончил возиться с большим желтовато-коричневым саквояжем, тот с виду неизменился. Он оставался все таким же обычным, можно сказать, традиционным идаже консервативным. Но только снаружи.

Дно саквояжа исчезло, а его внутренняя поверхность былаплотно утыкана рыболовными крючками, что, конечно, делало его чрезвычайнополезным для вполне определенной цели и абсолютно непригодным для какой-либодругой.

Итак, Пол обзавелся двумя разными, но вполне пригодными купотреблению саквояжами. Пришло время позвонить Моффиту в Кентервилль.

— Моффит, добрый день, — бодро приветствовал онювелира. — Это Гарфилд. Дело вот в чем — я все еще подумываю об этомколье. Наверное, стоит попробовать еще раз связаться с вашим поставщиком. Яведь дал вам слово, а свое слово я привык держать. Хотя, если честно, в прошлыйраз ваш поставщик меня изрядно разочаровал. Свяжитесь с ним по телефону, пустьпришлет новую партию колье, только не так, как вчера, пусть позаботится, чтобывещицы были — первый сорт! Только учтите — колье мне понадобится сегодня. Ясобираюсь уехать вечерним рейсом. Сейчас 1.15, следовательно, он можетотправить курьера рейсом в 2.10, ко времени его приезда я уже буду у вас.Выбрать колье я смогу и за десять минут, так что много времени это не займет.

И Пол Прай, не дослушав старого ювелира, который рассыпалсяв благодарностях, повесил трубку. Он целиком погрузился в детальную разработкунекоторых деталей отъезда. Сюда входило и намеченное свидание с пилотомсамолета, который город мог предоставить в его распоряжение.

К двум часам его план был уже разработан. Ровно в два часа идевять с половиной минут Пол Прай прибыл на автовокзал. В его руках было двасаквояжа: один — большой, желтовато-коричневый без дна, и другой — маленький,черный, весь усеянный медными заклепками.

Пол Прай обежал взглядом сидевших в автобусе пассажиров имигом узнал знакомую худощавую фигуру с неизменной спортивной газетой в руках.Возле сиденья, где расположился этот, казалось, ничем не примечательныйчеловек. Пол, поколебавшись, остановился. Но в это самое время машина резкорванула с места.

Визг покрышек и сильный толчок, по всей видимости, явилисьдля него неожиданностью, и Пол, не удержавшись, отпрянул в сторону. Онпопытался зацепиться за что-нибудь, но, к несчастью, рука его была занятабольшим желтовато-коричневым саквояжем. Тот вырвался из рук и рухнул насиденье, где уже стоял аккуратный черный саквояж, принадлежавший молодомучеловеку. Вслед за саквояжем рухнул и сам Пол, да так ловко, что уткнулсяголовой прямо в грудь хозяину черного саквояжа, мирно изучавшему спортивнуюхронику.

Дальше события разворачивались с невероятной быстротой.

Одним пружинистым движением молодой человек вскочил на ноги.Свежая газета была отброшена на пол. С быстротой молнии его правая рукаскользнула под пиджак, а взгляд метнулся в сторону черного чемоданчика сблестящими заклепками. Убедившись, что саквояж в полной сохранности пребываетна том же самом месте, молодой человек немного расслабился и опустил руку.

— Какого дьявола?! — рявкнул он.

— Ну нет, это им так не пройдет! — в свою очередьвзвыл Пол Прай. Он уже немного пришел в себя. — Я напишу жалобу! А выбудете свидетелем, — обратился он к молодому человеку. — Дайте мнесвой адрес.

Тощий молодой человек уселся на свое прежнее место и крепкоприжал к себе черный саквояж.

— Не ворчи, приятель, — сказал он уже совсеммиролюбиво. — В конце концов, охота тебе связываться. Сядь и перестаньразоряться!

Между тем к ним по проходу уже торопился кондуктор. Онсхватил все еще кипятившегося Пола Прая за плечо и деликатно проводил ксвободному месту, задержавшись ненадолго у недовольно ворчавшего худощавогопассажира. Кондуктор даже был настолько любезен, что предложил самолично убратьжелтовато-коричневый саквояж с сиденья, возле которого, прижимая к груди черныйсаквояж, сидел похожий на клерка молодой человек.

Минут через двадцать автобус сделал первую остановку. ПолПрай, не прекращая недовольно бурчать себе под нос, покинул автобус и тут жеуселся в поджидавший его автомобиль. Ехать ему пришлось недолго. Черезнесколько минут машина высадила его у ровного словно стол поля, где ужедожидался маленький самолет. По его мерному гудению Пол понял, что крылатаямашина прогревала двигатель. Переднее сиденье самолетика было полностьюзавалено какими-то чемоданами и коробками. Пол Прай с трудом втиснулся междутремя огромными сумками, натянул шлем и кивнул летчику.

Самолетик взмыл в небо, словно испуганная куропатка.Оторвавшись от земли на сотню метров, пилот заложил крутой вираж и стал резконабирать высоту. Не прошло и нескольких секунд, как серая пелена облаковосталась далеко внизу, а перед глазами у Пола открылось ослепительно синеенебо.

Ровно через четырнадцать минут Пол Прай со своим драгоценнымбагажом появился в аэропорту Кентервилля. Там он пересел с самолета наавтомобиль. Еще шесть минут быстрой езды — и он был уже в отеле, где портье, свидимым удовольствием бросив взгляд на саквояжи, заговорщически подмигнул Полу.

— Черт возьми, — присвистнул он, — так,значит, я был прав, когда побился об заклад, что вы выцарапаете свои вещи уэтих растяп с вокзала!