Шагровский сглотнул. Рокот моторов бил по ушам, мощные машины были в нескольких десятках метров…. Некогда, некогда думать! Вот и профессор приник к прикладу, готовый открыть огонь. Ему хорошо, ему не впервой…. Шагровского прошиб холодный пот, и он понял, что никогда в жизни еще так не боялся. Даже тогда, когда ночью то ли бежал, то ли катился с Мецады кубарем, или когда прыгал на поднимавшего автомат ликвидатора прошедшей ночью. Он боялся так, что под враждебным, как ХАМАСовский боевик, пустынным солнцем, способным высушить тело досуха за считанные часы, ему стало холодно, и сгоревшая кожа на шее вдруг покрылась мурашками. Мурашки побежали по спине, юркнули под мышки и между ягодиц, заставив анус сжаться до боли, и мочевой пузырь Шагровского, удачно опустошенный с утра, вдруг начал стремительно наполняться мочой, адреналином и страхом.

А еще через секунду в ущелье въехал первый квадроцикл, и страх разлетелся на части разбитым зеркалом. Валентин едва не нажал триггер, но вовремя вспомнил приказ дяди и уже скрюченный усилием палец все-таки не дожал курок до конца.

Первым шел большой внедорожник, черный, с красными узорами на корпусе, и массивные пружины подвески тяжело сжимались, когда колеса переваливали через камни. В седле сидел одетый в пустынный «хаки» человек в шлеме, бронежилете со спецназовским «H&K»[8] на груди. Увидев «броник» Рувим выругался про себя: стрелять в корпус обычными пулями мелкого калибра, когда на противнике жилет такой степени защиты, равносильно попыткам защекотать врага до смерти! А он-то приказал племяннику бить именно в туловище!

Водитель в шлеме явно был разведчиком, другие ликвидаторы в ущелье пока не сунулись – остались под прикрытием скал, и профессор Кац отметил про себя, что это разумная осторожность. Он и сам бы поступил похожим образом – зачем рисковать, особенно после того, что они нашли то, что осталось лежать в нескольких километрах отсюда. В том, что вторая группа ликвидаторов нашла тела товарищей, можно было не сомневаться.

Увидев полуопрокинутый квадроцикл стоящий в каком-то десятке метров от проезда, человек в хаки затормозил машину, но не резко, а просто сбросив газ при выжатом сцеплении, готовый бросить вездеход в сторону при первых же признаках опасности. Притаившийся в густой тени Рувим держал его на прицеле, усиленно кося вторым глазом в сторону племянника. Повлиять на события профессор уже не мог, оставалось надеяться, что Валентин не сорвется раньше времени и сообразит, что стрелять надо по конечностям или в голову. Хотя, тут надо умудриться еще и попасть хоть во что-то, а попадет ли по движущейся мишени человек без военного опыта и из непривычного оружия, можно было только предполагать и то с изрядной долей оптимизма.

Звук работающего движка глушил голоса – человек в хаки сказал что-то в уоки-токи и, скорее всего, ему ответили. Он закрутил головой, безглазое забрало из зеркального стекла отразило солнечные лучи. Зайчики запрыгали по камням и Шагровский с Кацом вжались в камни, словно под градом пуль. Но, к счастью, ликвидатор ничего не заметил.

Двигатель вездехода умолк на полутакте – словно громадному клекочущему индюку скрутили шею. Моторы остальных квадроциклов продолжали монотонно бубнить за скалами.

Ну же, мысленно торопил противника Кац, ну же! Давай, зови остальных! Граната, взорвавшаяся в толпе – об этом можно только мечтать!

Но планы профессора явно не учитывали опыта противостоящих им вояк. Шарить по небольшому ущелью в одиночку не входило в первоочередные намерения человека в хаки, но и подставлять под выстрелы весь отряд никто не хотел. Из-за валунов выехала вторая четырехколесная машина с наездником – тот же бронежилет, шлем, только автомат был другой – винтовка М-16. Рувим невольно облизнул губы. Вот от такой пушки жилет не спасает!

Пока первый водитель не торопясь шел к заминированному квадроциклу, второй держал местность под прицелом, усиленно водя стволом по сторонам. Профессор замер в напряжении, наведя прицел на зеркальное забрало стрелка. Для точного выстрела расстояние было вполне – чуть больше двадцатипятиметровой дистанции обычного стрелкового тира. До заминированного наспех квадроцикла оставалось пять шагов… три… два… Граната ждала своего часа, зажатая между небольшим камнем и колесом, а сама машина находилась в шатком равновесии – любая попытка повернуть руль или сдвинуть вездеход с места освобождала осколочный сюрприз. Только бы второй паскудник подошел чуть ближе! Хотя бы на пару метров ближе, чтобы наверняка достало!

Но второй водитель никуда подходить не собирался. Зато первый, обнаружив окровавленный кусок ткани, который Кац оставил как приманку под задним колесом, опустился на колено и ….

Вездеход качнулся, но остался на месте.

Профессор, не сводя ствола со стрелка, покрутил затекшей от напряжения шеей и почувствовал, как потную ладонь сводит судорога. Он едва не потянул за курок. Это было бы самым худшим решением, так как тот, второй, сейчас был в секторе обстрела Шагровского, а гарантировать эффективную стрельбу малоопытного племянника, автомат которого смотрел между лопаток невольного минера, Рувим при всем желании не мог.

Человек в хаки снова качнул квадроцикл, и Рувим скорее ощутил, чем услышал, как отскочила прижимная планка.

«Вот, черт, – подумал он, выбирая слабину спуска, – сколько же горит запал у этой…»

Шагровский увидел, как яйцо гранаты выкатилось из-под шасси правее ликвидатора, проследил поворот его головы….

Только в кино от взрыва гранаты люди летят, как с батута и крутят сальто в воздухе. В жизни все выглядит гораздо менее красочно, можно сказать – прозаично. Хлопок! Взрывная волна вместе с сотнями осколков хлестнула по квадроциклу и по не успевшему понять, что происходит человеку.

Пробивной силы кусков стальной оболочки не хватило, чтобы проникнуть сквозь керамическую начинку бронежилета, но оказалось вполне достаточно, чтобы прошить забрало, пластик шлема и нашпиговать железом незащищенные ноги и пах ликвидатора. Конечно, взрывная волна подняла человека в хаки и отшвырнула прочь, но не высоко и не далеко: на какие-нибудь полметра.

Со стороны это выглядело, как неуклюжее падение на спину, только упавший был мертв еще до того, как шлем ударился о валуны. Тело убитого защитило от взрыва его осторожного напарника, и во второго ликвидатора попало всего два мелких осколка, не способных нанести хоть сколько-нибудь значительный вред. А вот пуля, выпущенная профессором археологии, несмотря на небольшой калибр, непоправимый вред организму второго стрелка нанесла – просверлила в его голове дыру, расплющилась и вылетела через затылок, вынеся с собой кусок шлема и значительную часть мозга.

Шагровский выстрелить не успел, но зачем-то встал в полный рост, прижимая к плечу автомат.

– Отходим! – скомандовал Кац негромко, и тут же продублировал команду действием, на бегу ухватив племянника под локоть.