– Да.

– Очевидно, вор пытался скопировать мой центральный блок. Основную память. Должно быть, Габриэль предвидел такую возможность. Для подобного случая система была запрограммирована на полное уничтожение записей. Я не помню ничего, что было до того, как власти реактивировали меня.

– Но как же...

– «Бримбери и Конн» запрограммировали меня на то, чтобы я тебя узнал. Я пытаюсь объяснить тебе, что знаю о нас, но непосредственных воспоминаний у меня не сохранилось.

– Разве это не одно и то же?

– Остаются некоторые пробелы.

Мне показалось, что робот собирается что-то добавить, но он замолчал.

Джейкоб жил здесь двадцать лет. В детстве я играл с ним в шахматы, мы воспроизводили крупные сражения полудюжины войн, беседовали о будущем, когда дождь хлестал в стекла больших окон. Мы строили планы вместе обойти под парусом всю планету, а позднее, когда мое честолюбие возросло, мы говорили о звездах.

– А как насчет Гейба? Ты ведь помнишь его, правда?

– Я знаю, что он бы мне понравился. По его дому видно, что у него были разнообразные интересы, он заслуживал того, чтобы быть с ним знакомым. Меня утешает то, что я действительно, знал его. Но – я его не помню.

Я сидел, прислушиваясь к треску огня в камине и шороху снега за окнами. Джейкоб не был живым. Из нас двоих только я мог испытывать какие-то чувства.

– Как насчет информационных файлов? Насколько я понимаю, кое-что исчезло.

– Я проверил указатель. Они взяли кристалл с данными. Но он ничем не может быть полезен грабителю. Чтобы получить доступ к информации, нужно знать код.

– Файл «Таннер», – уверенно сказал я.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Догадался.

– Очень странно красть то, что нельзя использовать.

– Все остальное – только для отвода глаз, – объяснил я. – Они точно знали, что им нужно. Сколько их было? Ты кого-нибудь узнал?

– Перед тем, как войти, они отключили энергоснабжение, Алекс. Я не функционировал.

– Как они это сделали?

– Очень просто. Разбили окно, забрались в служебное помещение и перерезали кабель. Там внизу у меня не было камер визуального наблюдения.

– Проклятье. Разве здесь нет какой-нибудь системы сигнализации?

– О, да, есть. Но знаешь сколько прошло времени с тех пор, как в этом районе было совершено последнее преступление?

– Нет.

– Десятилетия. Полицейские подумали, что произошел сбой, и не сразу отреагировали. Но даже будь они были более проворными, вор мог бы проделать все за три минуты, если хорошо знал план дома и точно представлял себе, за чем охотится.

– Джейкоб, над чем работал Гейб, когда погиб?

– Не знаю, имелась ли у меня когда-нибудь такая информация, Алекс.

– Насколько хорошо защищен файл «Таннер»? Ты уверен, что вор не сможет им воспользоваться?

– Возможно, лет через двадцать. Необходимо, чтобы твой голос произнес секретный код, хранящийся у «Бримбери и Конна».

– Вору не составит труда получить запись моего голоса и продублировать его. Нам лучше уведомить адвокатов, чтобы они приняли меры предосторожности.

– Уже сделано, Алекс.

– А если они тоже замешаны?

– У них нет доступа к коду. Они могут только передать его тебе.

– Из чего он состоит?

– Последовательность цифр, которые должны быть произнесены твоим голосом, или точной его копией, за промежуток времени не менее полной минуты. Это предохраняет от скоростной компьютерной атаки. Любая попытка проникновения в обход этих условий вызовет немедленное уничтожение файла.

– Сколько же там цифр?

– Обычно четырнадцать. Я не знаю, сколько использовал Гейб.

Я молча смотрел на огонь. На улице горели желтые шары фонарей, ветер качал деревья, вокруг скиммера постепенно вырастал сугроб.

– Джейкоб, кто такая Лейша Таннер?

– Минуточку.

Свет в комнате померк.

Снаружи с грохотом захлопнулась металлическая дверь.

У окна появилось голографическое изображение женщины в вечернем платье, она отвернулась в сторону, словно ее внимание привлекла метель. В неярком свете камина и натриевой лампы за окном женщина выглядела щемяще красивой. Она казалась погруженной в свои мысли, в ее невидящих глазах отражался заснеженный пейзаж.

– Здесь ей тридцать с небольшим. Снимок сделан, когда она работала преподавателем в Тейярдианском университете на Земле. Он датируется 1215-м годом нашего времени.

Через шесть лет после Сопротивления.

– Боже мой, а я подумал, что это человек, с которым я смогу поговорить.

– О, нет, Алекс. Она давно умерла. Более столетия назад.

– Какое отношение она имеет к проекту Гейба?

– Не знаю.

– А кто-нибудь может это знать?

– Понятия не имею.

Я налил себе ликера, настоящего «Туманящего голову».

– Расскажи мне о Таннер. Кем она была?

– Ученая. Преподаватель. Более всего известна своими переводами ашиурского философа Тулисофалы. Они еще пользуются вниманием специалистов, и некоторые авторитеты в этой области считают их каноническими. У нее есть и другие работы, но большинство из них почти забыты. Она работала преподавателем ашиурской философии и литературы в различных университетах сорок стандартных лет. Родилась на Каха Луане в 1179 году. Была замужем. Вероятно, есть ребенок.

– Что еще?

– Она имела удостоверение звездного пилота с правом вождения малых судов. Активный участник движения «за мир» в годы войны. В документах также указывается, что она – офицер разведки и дипломат Деллаконды.

– Борец за мир и офицер разведки.

– Так говорится в документах. Мне это тоже непонятно.

Джейкоб повернул изображение. Взгляд женщины скользнул мимо меня. Линия слегка вздернутого подбородка придавала ей вызывающий вид. Слегка приоткрытые губы обнажали ровный ряд белых зубов (но это не было улыбкой), лоб скрывали густые рыжие волосы.

– А во время войны она была на «Корсариусе»?

Пауза.

– В общих файлах недостаточно сведений, Алекс. Но не думаю. Скорее, она была связана с «Меркуриелем», флагманом деллакондцев.

– Я думал, флагманом был «Корсариус».

– Нет. «Корсариус» был только фрегатом. Обычно Сим сражался именно на нем, но судно не вполне подходило для размещения штаба. В этих целях деллакондцы использовали два разных корабля. «Меркуриель» был подарен им в разгар войны мятежниками Токсикона. Его специально оборудовали для командования и управления, и он носил имя токсиконского добровольца, погибшего в Щели.