с биологическим материалом. Камер видеонаблюдения в Парке нет. На прилегающих к Парку улицах их более сорока, но работают едва ли десять. Материалы обрабатываются. У места происшествия нашли отпечатки протектора, но некоторые меняют протекторы чаще, чем носки. Да и найти сначала нужно автомобиль…

— Так что же, висяк? — спросил Слюнько, и лишь затем сообразил, насколько двусмысленно звучит выражение из телесериала применительно к случаю.

— Будем работать. Опрашивать возможных свидетелей, просматривать записи видеонаблюдения. Ждать новых событий.

— А они будут, новые события?

— Лучше бы не было, конечно, — ответил генерал, но всем видом показывал, что надежд на это мало.

— Что-то ваша служба совершенно не видна. И на первый взгляд, и на второй, и на все остальные.

— Кто-то новенький появился, — ответил генерал. — Пока не засветившийся.

— Ну, засветились-то они ярко, — Слюнько кивнул на монитор, где полыхал фальшивый губернатор.

— Потому и найдём. Кто лезет на рожон, плохо кончает. Всегда. Тут закавыка в другом: что с ними делать, когда найдем.

— Судить.

— Вот-вот. Может, им этого только и нужно, — генерал сложил листки в папку, поднялся. — На всякий случай, Степан Григорьевич, будьте осторожны.

— В смысле?

— Никуда в одиночку не ходите.

— Вы думаете…

— Бережёного Бог бережёт, знаете ли, — и генерал покинул кабинет.

Слюнько задумался. Он и не в одиночку давно никуда не ходил. Все машина, машина… Жена ему шагомер подарила, с намеком. Больше трех тысяч шагов в день никак не выходило. А врачи настаивали — десять. А то и давление, и живот растёт. Он специальную дорожку купил, тренажёр. Дома раскрыл окно настежь, включил дорожку, хочешь, шагай, хочешь — беги. И никого не встретишь. Да только на десять тысяч шагов ни времени не хватало, ни сил. Все силы тратятся здесь, на службе. Вот если бы он стал губернатором, то поставил бы дорожку прямо в комнате отдыха. Идешь по дорожке, и обсуждаешь со своими важные дела.

Ага, станешь. Вот если бы Товстюгу и в самом деле кто-нибудь… Да только Андрей Николаевич сам кого хочешь и повесит, и спалит.

И Слюнько занялся делами повседневными.

4

Чем больше я размышлял, тем меньше мне нравилась ситуация. С учётом того, что она была скверной с самого начала, это не радовало. Один, в своей, но ставшей совсем чужой стране, да ещё странные люди непременно норовят сжить со света или, как минимум, из Москвы. Хотя кто знает, что стояло за предложением поработать бесплатным сторожем где-то в приокском заповеднике? Повезли бы меня на новое место работы, да не довезли. Сгинул бы на полпути. Одно дело — убить человека в городской квартире, да ещё если убийца — владелец квартиры. Сколько хлопот. Совсем другое — где-то в лесу. Исчез человек с временной регистрацией, так сколько их исчезает ежедневно? Молчит статистика.

Следовало уйти из-под непонятного внимания непонятных людей. Но уйти в спешке, торопясь, оставляя по пути нужное и ненужное, не хотелось. Может, бегства от меня и ждут. А что? Убийство — преступление, а тут человек сам убежал. Очень эффективно: минимум расходов, а результат есть.

Куда уйти? Куда угодно. Вот хоть в бродяги, которых на улице Москвы предостаточно. Их жизнь меня совершенно не страшила: раз уж я год прожил среди горилл, прожил натуральным образом, безо всяких продуктов цивилизации, то и тут, полагаю, выдержал бы. Хотя, конечно, бродяги не гориллы, с ними ухо держи востро. Но это я умел — держать ухо востро. И потому решил не паниковать. Действовать в своём ритме, который для любого врага — если у меня, конечно, есть враг, — будет неожиданностью, поскольку никто моего привычного ритма, моего «модуса операнди» здесь не знал и знать не мог. Вжиться в среду, выжить в среде и затем преобразовать среду на благо своё и всего человечества — так должно действовать всякому порядочному эндобиологу.

У меня лишь первый этап. И ждать, что сразу всё будет хорошо и приятно, было бы наивно до чрезвычайности. Живой — уже хорошо, а ведь попал-то я в умиравшее тело. Кстати, а так ли уж закономерно оно умирало, тело Виктора Брончина? Записки несостоявшегося (очень случайно несостоявшегося) самоубийцы я видел, но что именно довело его до подобного состояния? Да, здоровье неважное, но у миллионов людей, нет, у миллиардов оно ничуть не лучше. Да, проблемы с жильем, но опять же, у миллиардов оно не лучше. Жена ушла, Лика? Да, некоторые люди переживают вплоть до утраты рассудка. Возможно. Правда, Виктор Брончин, судя по тому, что я о нем знал, был человеком рассудительным. Хотя эпилепсия, она… Девять дней педантичный и рассудительный, а на десятый — наоборот, и десятикратно наоборот. Но Лика — зацепка. А другая зацепка — некий Игорь, которым Лика мне то ли пригрозила, то ли пристыдила. И вчерашний… назвавшийся хозяином квартиры, сокращенно Нахок, тоже на Игоря среагировал, хоть и косвенно. Итак, Игорь Парпарлин, кто ты? Где ты?

За те дни, что я перестраивал тело, удалось кое-что узнать и об окружающем мире. Сами жители называют его «информационным обществом». Электронно-вычислительные агрегаты здесь развиты на удивление. Даже у Виктора Брончина, человека, по местным меркам, далеко не самого важного, точнее, человека маленького, был небольшой вычислительный модуль, возможностями своими равный комплексу крупной лаборатории. Очень крупной. А уж иметь подобное в личном пользовании мне статус не позволял. У меня был поисково-информационный комплекс, но производительностью он уступал комплексу Брончина на три порядка. Если не больше. С другой стороны, возможности эти использовались странно. Будто скрипку Страдивари дали деревенскому музыканту, только и умеющему играть три незатейливые мелодии на танцульках.

Как бы там ни было, модуль Брончина (здесь он зовётся «нетбуком») осуществлял доступ к информационным ресурсам страны, а то и планеты, имевшей сетевую структуру, на языке атлантидов — Интернет. Повозившись пару часов, я решил, что далеко не ко всем информационным ресурсам, а лишь специально на то подряжённым. Они, ресурсы, зачастую не сколько информировали, сколько целенаправленно вводили в заблуждение. По большому счёту сеть обеспечивала продвижение товаров и идей. Собственно, иного ожидать от атлантидов было бы странно. Однако пользоваться приходится тем, что есть, а не тем, чего только желаешь. В сети были сведения о президенте (Россия — президентское государство, наподобие стран атлантидов), — то есть о его фамилии, имени, отчестве, но почему он стал президентом, какие силы стоят за ним, поддерживают и питают — тут начинался информационный туман.

Но мне сейчас было не до президента. Я попытался отыскать сведения об Игоре Парпарлине.

И