Хотел я врезать ему от всей души, но почему-то передумал. Почему – и сам не знаю.

– Ладно, – говорю. – Слушаю!

– Во-первых, никакой я не экстрасенс.

Выкручиваться начинает!

– Не ври! – обрываю его строго. – Как это, не экстрасенс? Помнишь, на первом же уроке ты вычислил, что я тебе хотел щелбана залепить!

– Так это у тебя на лице было написано!

Задумался я. Ну, ладно, пускай на лице… возможно… Но ведь Шурик и после этого будущее моё блестяще предсказать смог. И те неприятности, что на математике меня ожидают, и то, что физики у нас в тот день совсем не будет…

– Про математику, оно случайно вышло, – продолжал выкручиваться Шурик. – Я просто надеялся, что ты, вместо того, чтобы ко мне цепляться, учебник листать начнёшь. А что касается физики… так я об этом заранее знал. Когда мы со Светланой Николаевной по коридору шли, нам завуч об этом сообщил. Вернее, не нам, а Светлане Николаевне лично, а она почему-то забыла об этом вас уведомить…

Замолчал тут Шурик, голову опустил, а я смотрю на него и не могу понять: правду он сейчас мне сказал или выкручиваться продолжает.

– Ну, пускай так! – соглашаюсь. – С этим, допустим, всё ясно! А с Леркой как же? Она же сама мне свидания назначать начала…

И тут до меня дошло. Да так дошло, что я снова Шурика за шиворот ухватил. И не просто ухватил, сжал изо всей силы да ещё и встряхнул хорошенько.

– Ты что, – кричу, – может ей за это платил?! За то, чтобы она на свидания ко мне приходила!

– Да нет же! – кричит в ответ Шурик (даже не кричит, а сипит, скорее, уж слишком сильно я ему шею сдавил). – Откуда у меня те деньги? Я ей за это домашние задания помогал выполнять и темы непонятные объяснял!

Тут моя рука сама по себе разжалась. И вся злость тоже куда-то улетучилась.

– Ты что, идиот? – спрашиваю.

А Шурик покраснел, голову вновь низко опустил и говорит:

– Просто со мной никто никогда не дружил. Ты – первый. А ради друга чего только не сделаешь…

А я смотрю на него, да так, словно впервые вижу. Тем более, что до меня ещё кое-что доходить начало.

– Лерка же в десятом классе, – говорю. – Мы же эти темы ещё и не проходили даже. Ты что, самостоятельно их всё это время осваивал?

– Самостоятельно, – прошептал Шурик, вздыхая. – Представляешь, какое это нелёгкое дело?

– Представляю! – согласился я. – Вернее, и не представляю даже!

Потом тоже вздохнул и добавил:

– С сегодняшнего дня освобождаю тебя от всех обязанностей. И Лерку от свиданий со мной тоже освобождаю. Не нужны мне эти принудительные встречи, ставлю на них, как говорится, крест!

– А как насчёт нашей дружбы? – поинтересовался Шурик несмело. – Тоже крест?

Улыбнулся я, Шурика по плечу похлопал.

– Дружба наша, – говорю, – остаётся в полной силе!

А Шурик вновь покраснел весь, словно рак кипятком ошпаренный.

– А ты не против, если я Лерке и дальше с уроками помогать буду?

Посмотрел я на него внимательно, сначала разозлиться хотел, а потом передумал. Вторично Шурику улыбнулся, вновь по плечу его похлопал дружески.

– Не против! – говорю. – Помогай! Можешь даже в кино её пригласить. Или в театр. А ежели кто-либо к тебе из-за этого цепляться станет, тот же Петька, к примеру… ты мне только скажи! Я для друга, знаешь, что сделать могу…

Вот такой у нас с Шуриком разговор вышел. Но если вы думаете, что всё дело на этом и окончилось – ошибаетесь глубоко. Как бы, не так!

Дня этак через три подходит ко мне вновь Лерка, улыбается чуть виновато.

– Ты прости меня, Костя, что я так себя с тобой вела! – говорит. – Давай сегодня снова куда-нибудь сходим?

– Вдвоём? – обрадовался я.

– Лучше втроём, – говорит Лерка. – Я, ты и Саня.

Я не сразу и сообразил, что это она Шурика так называет.

Посетили мы в тот вечер балет. А ещё через день вместе в кино сходили. И главное – к урокам начали втроём готовиться, друг другу взаимно помогая. И знаете, это мне даже понравилось. Да так, что с двойками да и с тройками своими я навсегда распрощался. Круглым отличником, как тот же Шурик (пардон, Саня) не стал, но успеваемость свою значительно улучшить смог…

И ещё я заметил, что Лерка уже не зевает в моём присутствии. И на часы не смотрит, даже когда мы с ней вдвоём остаёмся, без Шурика. А когда мы в последний раз в кинотеатре триллер какой-то мистический смотрели, Лерка всё время испуганно за мою руку держалась. Хоть Шурик тоже рядом с ней в это время находился.

И знаете, что я думаю? Что Шурик всё же экстрасенс, и экстрасенс настоящий, хоть и продолжает всячески это отрицать. Ведь всё у меня, как не удивительно, сбылось. Это и учёбы касается, и отношения с Леркой. А то, что сам Шурик упрямо не желает, чтобы я его экстрасенсом считал – так это, возможно, тактический какой-то приём? Возможно, у них, у экстрасенсов, так принято?

Ведь кто их знает, телепатов этих?

Как стать спасателем?

В свои тринадцать с небольшим семиклассник Денис Рохлин успел переменить уже превеликое множество самых разных профессий. В мыслях и мечтах, разумеется…

К примеру, в третьем классе Денису ужас как хотелось стать путешественником. А что, чем плохая профессия? Разъезжай, себе, по всему белу свету, а тебе ещё и зарплата за это идёт! Сегодня в Африке, завтра – в Бразилии, а оттуда, глядишь, и в Австралию махнуть недолго. Или, скажем, на Соломоновы острова…

Правда, мама, когда Денис рассказал ей о своих планах на будущее, повела себя как-то странно. Вместо того, чтобы обрадоваться и даже восхититься столь блистательными будущими перспективами единственного своего сына, она с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Впрочем, почти сразу же вновь сделавшись серьёзной, мама уселась на диван и, усадив рядом с собой Дениса, объяснила ему, что путешественник – это, собственно говоря, и не профессия вовсе. Это, скорее, увлечение или, другими словами, хобби, за которое путешественники денег, увы, не получают. Наоборот даже: путешествующие люди исстрачивают на все эти странствия свои собственные деньги. И немалые…

– Во всяком случае, у нас с тобой таких денег нет, и даже в отдалённой перспективе не предвидится, – закончила она своё объяснение и почему-то при этом тяжело вздохнула.

Некоторое время Денис молчал, как бы переваривая только что услышанное, а потом попытался, было, возразить.

Но, увы! Блестящее будущее