Сравнение было, конечно, не в пользу Элки: не как раненая птица металась она у разоренного гнезда, а скорее как разъяренная волчица, у которой только что отняли любимого волчонка. Таким же разъяренным взглядом она и встретила сыщиков. Но едва она открыла рот, как Турецкий сделал резкий повелительный жест, запрещавший ей издавать звуки. Она послушалась и закрыла рот.

— Молодец, — сказал Турецкий. — А теперь давай отойдем в сторонку и ты негромко, но внятно расскажешь нам с Филей, чем вы занимались с Антоном в сей поздний час и за что его арестовала милиция? Вопрос понятен?

Филя хмыкнул. Но Элка не поняла юмора.

— Саша, — с жаром начала она…

Турецкий немедленно приложил палец к губам и сказал ей почти на ухо:

— Нас повсюду подслушивают враги. Отвечай на первый вопрос: чем вы занимались сегодня?

Конечно, это было хулиганство с его стороны, именно в таком тоне спрашивать у Элки: ясно же, чем занимались, если Антона выудили из ее кровати. Но, конечно, не этот факт явился главным в данной истории. И он продолжил.

— Про кровать можешь не рассказывать. Что было до нее? И давай подробно.

И Элка, задыхаясь и дрожа всем телом, начала рассказ о том, как Антон со Щербаком захотели поужинать и пригласили их вот сюда, неподалеку, в «Султан», Султанов там хозяин. Потому так и зовут.

— А почему вы выбрали именно эту забегаловку?

— Ну, мы посоветовались с Галкой…

— Кто такая Галка?

— Ну, Антон просил, чтоб Коля Щербак…

— Не чувствовал себя одиноким? Ясно, такая же разгильдяйка, как и ты. Итак, две разгильдяйки и два сыщика отправились пьянствовать в злачное место, отмеченное особенно обостренными межнациональными отношениями. Я ничего не путаю?

— Нет, все началось именно так! — воскликнула Элка.

— Кажется, я начинаю понимать. А ты, Филя?

— Близится к тому, — улыбаясь, ответил Агеев.

— Ну, давай, Элка, дальше повествуй вашу одиссею. Итак, поужинали…

— Да в том-то и дело, что нет! — горячо зашептала Элка. — Ничего не успели! Там появились эти, черноволосые парни с Усачевского рынка, стали нас с Галкой лапать, а когда Антон заступился и сказал, что вести себя так нельзя, один из этих гадов ударил его. Ну, ты ж представляешь, Саша, что значит при Антоне обидеть женщину, которая находится вместе с ним? Обидчик отлетел в сторону. О каких убитых речь вообще? А эти все повскакивали, заорали, ножики появились. Тогда поднялся Коля Щербак, и они поняли, что двоих им взять так просто не получится. Мы решили уйти. А те шли за нами толпой и выкрикивали угрозы. Потом хозяин чего-то орал, Султан этот. Наверное, он и вызвал милицейский наряд. Ну и приехали пьяные вусмерть менты, стали пистолетами размахивать. Антоша с Николаем их, естественно, успокоили, а потом мы их доставили в Усачевский ОВД, где написали соответствующие заявления. Начальник их принял, зарегистрировал, и мы отправились домой. Ну, Коля пошел к Галке, потому что она живет этажом ниже. Какая уж тут компания получается, настроение-то испортили. А мы с Антоном решили поужинать у меня. Я там обед прекрасный приготовила, стол накрыла, а потом… даже не знаю, как и сказать…

— А ты не говори. Если Антона взяли из твоей кровати, то, наверное, он не борщ хлебал в этот момент. Ну, кто б другой сказал, я не поверил бы, но из твоей кровати вытащить Антона?! И ты ничего не смогла поделать? Да не поверю никогда! Наверняка вышвырнула на лестницу обоих ментов, и они катились по ступенькам, и ты орала им вслед, что в следующий раз… и всячески угрожала. После этого приехала большая команда, которая и могла повязать Антона, оказавшего им сопротивление. Скажи, разве не так было?

— Не так, — всхлипывала Элка, — совсем не так. Он как раз и не сопротивлялся, а сказал: «Поехали, разберемся, и никаких проблем нет». Еще сказал, дайте штаны хоть надеть и отвернитесь. И уехал. А мне сказал: «Никуда не беги, я сам разберусь»

— Но, тем не менее, они предъявили ему постановление о задержании за какое-то убийство, а свое позднее появление объяснили именно тем, что преступление считается особо опасным?

— Я уж и кричала, и уговаривала, и спрашивала, куда хоть отвезут-то. Там какой-то мрачный майор сказал, что, скорее всего, в сто седьмое, в «обезьянник» посадят, а там и будут разбираться. Ну, я рванула за ними, да куда уж там, я и — машина. И только когда сюда пришла, подумала, что надо же было спросить, что делать. У меня ж не каждый день молодых людей уводят под конвоем.

— Знаешь, за что я тебя уважаю, Элка, и даже отчасти люблю? За твою искренность и правильное понимание вещей. И потом, когда-то ж надо было начинать. Это была шутка. Филь, тебе все понятно? В общих чертах, так сказать. Дуй к дежурному, может, там еще Михеев, может, сменился, новый уже, не хочу рисковать. Ну и, как мы это делаем, выясни все, что можно узнать. Скажи, что нам нужно немедленно выяснить причину задержания, ибо аргументы, приведенные в постановлении, кажутся нам полным идиотизмом. У нас достаточно свидетелей, каждый из которых может подтвердить, где и в какую минуту находился за последние несколько суток Плетнев, выполняя специальное задание. Словом, чья это инициатива, мы должны выяснить еще сегодня.

Филя ушел. Элка продолжала рыдать и заламывать руки. Александр Борисович понял, что липой тут не пахнет. Он помолчал и снова обратился к Элке:

— Слушай-ка, подруга, ты сама понимаешь, что насчет алиби Антона это я для красного словца, а на самом деле я ведь в общих чертах знаю, чем он занимался с тобой и твоей подругой, где был, с кем ночевал, может, подрался с кем-то, с него станется, может, не убил, конечно, но покалечить мог. Что тебе об этом известно?

— Ну, что у Светки деньги в обменном пункте украли, это же ты знаешь?

— Еще бы! Я уже запутался, когда это было, вчера или позавчера. Ты проревела эту новость, сидя у нас в агентстве. Но там же, насколько я знаю, все у Антона получилось правильно. И «кидал» он этих нашел, и деньги забрал, и все передал по нужному адресу, и, по-моему, если мне не изменяет интуиция, а она мне, Элка, практически никогда не изменяет, он еще и ночь провел в любовных шашнях с этой твоей прекрасной подругой. Я не могу утверждать со всей уверенностью, что тебя там не было, но все бывает в жизни. Вдруг ты обиделась и одинокая, несчастная, в горести и печали отправилась домой, поэтому ты не можешь гарантировать, что с момента расставания с Антоном и его подругой до момента встречи Антона с тобой ты отвечаешь за каждую прожитую им минуту. Ведь так?

— Так, — вздохнула Элка огорченно.

— А прошли не минуты, а наверняка часы, и тебе неизвестно, а я не стану рассказывать, чтобы не огорчать тебя, что может успеть спецназовец, типа Антона, натворить за это короткое время. Поэтому не будем ни в чем расписываться, а пока станем выяснять, где он в настоящий момент.

Пока Александр Борисович читал свою нраво—учительную лекцию, вернулся Агеев. Спокойно подошел и также спокойно сказал: