Вместо этого она произнесла:

– Благодарю.

– Ты не кричала, – заметил в ответ Максим, лаская ее бедро. Мышцы ее все еще дрожали. – Думаю, стоит повторить, и не один раз.

Герцог поцеловал ее, принеся на губах привкус моря. Имена запоздало осознала, что пробует сейчас саму себя. В глубине ее живота зародилась дрожь, которая сотрясла все ее существо, и Максим одной рукой привлек ее к себе. Груди ее коснулись его торса, и внезапно Имену охватило желание лежать под ним, ощущая на себе вес его тела. Она мечтала, обхватив его ногами, впиться пятками ему в ягодицы. Еще несколько мгновений – и вожделение ее перельется через край.

Она не может этого допустить, ведь тогда ей будет слишком больно.

Любовная связь с работодателем шла вразрез с принципами Имены. Она не должна была даже думать об этом. Ведь Максим – герцог. Она еще до приезда сюда знала, что это очень плохая идея. И не имело значения, что Максим – достойный доверия мужчина, который очень ей нравится. Несколько лет назад ей уже преподали урок того, что нельзя смешивать работу с удовольствием. Не следовало ей вообще раздеваться в присутствии герцога.

– Благодарю, – повторила она, – все было очень хорошо. Я пошлю вам декларацию судового груза, как только получу ее от начальника порта. До свидания, ваша светлость.

Имена почти дошла до двери, когда он окликнул ее. Она обернулась. Максим выбрался из источника и теперь стоял перед ней в полный рост. На пол с его тела стекала вода.

– Что не так? – спросил он.

– Все в порядке, – отозвалась Имена. – Славно повеселились. Благодарю вас. Увидимся позже…

Максим уставился в пол.

– Возможно, сначала тебе следует надеть халат, – произнес он. – Ну почему ты уходишь? Могла бы остаться здесь, понежиться в водичке. Прости, что огорчил тебя.

– Вы этого не сделали. – Слова были бессильны скрыть то, как сильно дрожат ее колени.

Максим скривился:

– Конечно нет. Если я понадоблюсь, приходи в мои покои.

Имена едва успела посторониться, давая ему пройти. Герцог сорвал с крючка халат, накинул его на плечи и вышел из купальни.

Имена обвела взглядом пустое помещение.

– Хорошо все прошло, – пробормотала она, думая о том, что ей следовало остаться в море.

Возвращение в личные покои никоим образом не способствовало избавлению Максима от владевшего им возбуждения. Он с детства не выказывал подобной неловкости. Имене явно понравилось то, как он пытался ее соблазнить, но ему было совершенно очевидно, что он недооценил собственную способность убеждения. Имена не изменила точку зрения на замужество. Или он что-то упустил из виду. Или…

Максим замер на лестничной площадке и смотрел на свою восставшую плоть до тех пор, пока возбуждение не ослабло. Герцог корил себя за то, что выказал слишком много рвения, но оставаться холодным и отстраненным, находясь рядом с Именой, было просто невозможно. Впервые в жизни он возжелал женщину с такой пылкой страстью. Он как будто снова стал юношей, которым правит не рассудок, а гениталии.

Продолжив восхождение по ступеням, герцог пробормотал:

– Кажется, со времен моей юности ничего не изменилось.

Максим решил, что в следующий раз – если этот следующий раз вообще наступит – он разработает план. Он станет держать себя в руках и игнорировать томление плоти до тех пор, пока ему не удастся убедить Имену в своей искренности. Даже если на это потребуется несколько попыток.

Максим рывком распахнул дверь, ведущую в его личные покои, переступил порог и замер на месте. На мягкой подушечке сидела, скрестив ноги и лениво выбирая с подноса виноград и другие лакомства, Сильвия, посланница соседнего герцогства. Ее белокурые волосы длиной до талии являли разительный контраст с облегающим кожаным костюмом для верховой езды и жакетом, в которые она была облачена. Такой наряд выгодно подчеркивал изгибы стройного тела женщины и гармонировал с саркастическим выражением лица. Максим подумал о том, не замышляет ли Сильвия внести сумятицу в ряды его слуг, которые, как и во время прошлых ее визитов, станут взирать на нее ослепленным от любви взором.

У Сильвии никогда не было проблем с любовниками. Череда их казалась бесконечной. Максиму следовало бы поучиться у нее и не позволять физической стороне своей натуры оказывать подобное воздействие на эмоциональное состояние.

– Донесения на вашем столе, ваша светлость, – произнесла Сильвия, поднимая голову при появлении Максима. Она положила в рот марципановую морскую звезду и, прожевав, добавила официальным тоном: – Ее светлость герцогиня Камилла и ее возлюбленный Анри шлют вам поклон. – Она сделала глоток вина. – Анри сказал, что Эмми тоже передает вам приветы, но это маловероятно, потому что малышка еще не научилась связно говорить, и я сомневаюсь, что она вообще вас помнит. Несколько долгих месяцев минуло с тех пор, как мы в последний раз видели вас. Если помните, Эмми спала на церемонии вашего вступления в титул.

– Довольно уже указывать мне на мое место, – произнес герцог. – Есть ли что-то особенное, чего хочет от меня Камилла и что ты не могла сообщить ни моей тете, ни одному из секретарей?

Камилла была его давней приятельницей, они даже были любовниками в прошлом, и, вероятнее всего, направила бы ему детально составленный документ, если бы нуждалась в его помощи. Да и Сильвия уже сообщила бы ему, что ее послали к нему по личному вопросу, который нельзя доверить бумаге.

Женщина попробовала несколько засахаренных слив, затем без малейших усилий поднялась.

– Кажется, у вас морской еж в мягком месте застрял, – произнесла она уже менее официально. – Похоже, прекрасная капитанша вас отвергла.

Максим подавил вспышку ярости. Временами ему даже нравилась дерзкая манера поведения Сильвии, но только не сегодня. Не удостоив ее ответом, герцог прошел в свой кабинет, раскрыл мешок с дипломатической почтой и высыпал на расписную крышку стола письма, донесения и прочие официальные послания. Камилла послала ему набросок с изображением ее маленькой дочери – ее возлюбленный Анри придерживал пухленькую девочку, сидящую на холеном пони. Максим подумал о том, что этот ребенок мог бы быть его, сложись обстоятельства по-иному. Нередко случается так, что один герцог выдает свою дочь замуж за сына соседа, формируя таким образом прочный политический союз. В действительности отец Камиллы убил и отца, и мать Максима, сделал их герцогство своим протекторатом, а самого Максима взял в заложники. Кроме того, отец Камиллы недвусмысленно дал ему понять, что он недостоин его дочери и ни при каких обстоятельствах не сможет на ней жениться.

Возможно, это было и к лучшему. Уж слишком они с Камиллой были похожи. Максим был рад узнать, что она избавилась от гнета своего безумного мужа-тирана и сама возглавила герцогство, а также обрела истинную любовь, сколько бы она ни отрицала свои чувства к Анри.