Сумасшествие какое-то! Что за неправильная реакция на обычную вежливую помощь?

Когда мы оказываемся на улице, собираюсь встать на землю, но не успеваю. Легким движением Дамир подхватывает меня под колени, и я полностью оказываюсь на его руках.

Замираю. Меня ещё не носили на руках. Разве что отец, когда была маленькая, но это совсем другое.

– А тебе, я смотрю, не скучно живется, Маша. Приключения магнитом притягиваешь.

– Они как-то сами притягиваются, – краснею, ловя себя на мысли, что в таком положении практически упираюсь носом в мужскую щеку. В нос снова проникает тот самый запах, наполненный древесными нотками. Волнующий, немного терпкий. Он дразнит рецепторы обоняния, отзываясь волнующими нотками в моем теле. Мне очень нравится. От парфюма Дамира не хочется закрыть ноздри, как от папиного ядреного, а наоборот – вдохнуть полной грудью, чтобы ни за что не забыть. Именно так я и делаю.

Несмотря на дождь, который льётся сверху, мне вдруг становится жарко. Под ладонями играют натянутые мышцы, и я сама того не осознавая, осторожно провожу по мужской шее большим пальцем. На упругой коже в одном месте нащупываю неровность, похожую на шрам. Тут же дышать перестаю от собственной дерзости, но Дамир никак не реагирует. Мои руки и так на его плечах, он скорее всего ничего не заметил или подумал, что мне просто неудобно. Хотя удобнее мне ещё никогда не было.

– Открывай, – говорит, стоит нам подойти к двери.

Когда мы оказываемся в зале, мужчина опускает меня на диван рядом с накрытым столом.

– Ох, Машка, человек – авария, – сокрушается отец, вставая со стула – ну что ты там? Цела?

– Цела, – болезненное шипение скрыть не удается, и он заметив это, руками взмахивает.

– Ну вот даже в погреб сходить не можешь без того, чтобы не навернуться там. А она в столицу собралась.

Наша песня хороша….

Вздыхаю и тут же передергиваюсь от холода. Одежда успела намокнуть за те несколько секунд, пока мы шли и теперь я покрываюсь холодными мурашками.

– Холодное есть что-то? – спрашивает Дамир у отца, пока тот продолжает ворчать о непутевости своей дочери.

– Пельмени разве что.

– Неси, – кивает, а потом говорит уже мне, – а ты сядь дальше. Будем ногу твою осматривать.

Пока я неуклюже пересаживаюсь, он берет мою ногу в руки и закатывает низ джинсов. Футболка Дамира тоже намокла. С его волос мне на лодыжку капают прохладные капли, и он скорее всего неосознанно стирает их большим пальцем. В ответ на такое простое действие дрожь легкой волной прокатывается по коже. Дамир поднимает на меня взгляд.

– Так больно? – немного нажимает в одном месте и поворачивает.

– Чуть-чуть, – теперь мне стыдно за свой голос, который кажется осипшим, но ничего поделать с этим не получается.

Я как завороженная наблюдаю за тем, как моя нога оказывается во власти умелых рук, покрытый сеткой тугих вен.

– А так?

– Так больно…

Мама приносит из кухни пачку замороженных пельменей, которая тут же ложится мне на лодыжку.

– Думаю обычное растяжение, – констатирует Дамир, поднимаясь на ноги, – придётся тебе похромать несколько дней, «авария».

– Ничего, – слабо улыбаюсь, – спасибо. Ты мне помогаешь уже второй раз за день.

– Второй раз? – переспрашивает отец, возвращаясь в зал с тарелкой огурцов.

Вот черт… Я тут же начинаю ерзать, ругая себя за то, что ляпнула, но Дамир, усаживаясь на стул, в очередной раз спасает меня.

– В первый я был личным водителем твоей дочери.

– Аааа. Так что там? Жить будет? – папа кивает вопросительно в мою сторону.

– Куда она денется-то? – Усмехается Дамир, – разве что некоторое время вприпрыжку, но будет точно.

Прищуриваюсь, испытывая острое желание показать им обоим язык, но конечно, не делаю этого.

– Пойду переоденусь, – осмотрев свою влажную футболку, Дамир направляется к двери.

Знаю что не должна, но провожаю мужчину взглядом. По пути он вдруг поднимает руку и растирает то самое место на шее, где я нащупала шрам. А перед тем, как выйти из зала бросает взгляд прямо на меня, и я четко осознаю, что он все – таки заметил этот мой дурацкий поступок. Сдавшись под тяжелым взглядом, отвожу глаза. Надеюсь, он не подумает обо мне ничего такого…

Не став дожидаться его возвращения, я кое-как встаю с дивана.

– Пойду ложиться, – говорю родителям, – спокойной ночи.

– Я тебе здесь внизу постелила, в спальне бабушки, – окликает меня мама. – Нечего по ступенькам скакать с больной ногой.

– Спасибо, мам, – благодарно целую ее в щеку, – только я собиралась еще немного лекции почитать.

– Скажи, что принести, я схожу и возьму.

– Принеси лучше всю сумку сразу, она на стуле лежит около стола. А там я уже разберусь.

Мама выполняет просьбу, и, переодевшись в пижамные шорты с майкой, я усаживаюсь на кровати, чтобы погрузиться в лекцию по искусству Азии.

Из зала доносятся мужские голоса, бурно что-то обсуждающие, а потом смех. Зависаю в середине страницы, прислушиваясь к голосу Дамира. Он что-то рассказывает про служебные будни, но я плохо разбираю смысл. Просто слышу вибрации его голоса и понимаю, что изучение материала уплывает куда-то на фон. Строчки бегут перед глазами, но ничего из прочитанного в памяти не задерживается. В ней хозяйничают воспоминания того, как мне было уютно на мужских руках, как волнительно.

Мне внезапно становится интересно какой Дамир в повседневной жизни. Как он проводит свои вечера, в чем именно заключается его работа. Как предпочитает проводить свободное время? Вряд ли он, как и все мои знакомые парни, ходит по клубам. Он гораздо серьезнее их. Старше. Умнее. Один взгляд чего стоит. Глубокий и наполненный опытом. Совершенно не поверхностный. И такой пробирающий, что у меня внутри все сладко дребезжать начинает необыкновенными вибрациями.

Откидываюсь головой на стену, отдавая себе отчет в том, что сегодня выучить что-либо у меня не получится. За окном ярко светит луна. Дождь больше не идет, и небо очистилось от туч, хвастаясь россыпью ярких звезд.

– Ты жениться когда собираешься? – доносится вдруг голос отца с веранды.

Из открытого окна веет сигаретным дымом, а это значит, что они вышли покурить. Прислушиваюсь еще внимательнее, едва не подскочив с кровати, чтобы подойти к окну, но больная нога останавливает.

– Думаешь много желающих связываться с уже женатым на своей работе? – отвечает Дамир со смешком.

– Нууу. Полно таких. Тут вопрос искал ли ты?

– Не до этого как-то, Иван.

– Надо шевелиться. Жизнь на месте не стоит. Это сейчас тебе тридцать, а там хлопнуть глазами не успеешь, и уже сорок. А бабы нет.