– Нам нужно сделать несколько новых семейных портретов, – сказал он, поправляя очки на носу. – С Авой.

Френ посмотрела на него.

Прежде чем у них родились дети, Найджел до смерти боялся фотосессий. «Фотографии врут», – говорил он. По его мнению, эта пропаганда образа счастья, которого на самом деле не существует. Фальшивый смех над глупой шуткой фотографа, замечание ребенку, который отказывается смотреть в камеру, взятка в виде мороженого после. Все это ложь. Они пошли на первую фотосессию только потому, что Эндж и Лукас подарили им ее в честь рождения Рози. Френ взглянула на фото. Лукас сделал его, когда Рози было две или три недели. Они сидели в парке рядом с его фотостудией, уютно устроившись рядом с кучей листьев. Френ долго думала, во что одеть Рози, но за минуту до того как была сделана фотография, она испортила наряд неожиданной какашкой, которая растеклась по ее спине до самой шеи. На фотографии Найджел держит новорожденную Рози как можно дальше от себя, а Френ лежит в листьях и смеется. Лукас прекрасно запечатлел тот момент. Это был блестящий кадр. Именно этот снимок изменил ее собственное мнение о профессиональных семейных фотографиях. И поэтому она сказала: «Конечно. Почему бы и нет?»

Френ советовалась с Найджелом по поводу всего. Она очень гордилась тем, что они команда.

На первом свидании Найджел пригласил ее на барную викторину в Южном Мельбурне. Френ решила не говорить ему заранее о своих блестящих навыках, а показать себя во время игры, но ее опыт побледнел по сравнению со знаниями Найджела.

– Четыре страны в Африке, которые начинаются с «б»? – выкрикнул ведущий.

– Бенин, Ботсвана, Буркина-Фасо и Бурунди, – тут же ответил Найджел.

– Назовите две буквы, которых нет в периодической таблице.

– J и Q, – сказал он без промедления, – хотя Q иногда используется в качестве временного обозначения для искусственно созданных сверхтяжелых элементов, пока не будет принято подходящее название.

– Какая самая распространенная группа крови?

– Первая! – воскликнула Френ, отчаянно пытаясь дать ответ раньше Найджела. – У многих первая группа.

– На самом деле чаще всего встречается первая положительная, – возразил Найджел. – Отрицательный резус довольно редкий.

– Неужели? – сказала Френ. – У меня отрицательный.

– И у меня.

Они улыбнулись друг другу.

– А ведь минус на минус дает плюс.

Она хотела просто пошутить, но бровь Найджела поползла вверх. «Ну, не всегда. Например, минус десять плюс минус десять будет минус двадцать, не так ли?»

Именно в тот момент она и влюбилась в него.

К концу ночи Френ пришлось физически сдерживаться от желания прыгнуть на него. Интеллект, как она всегда думала, самый мощный афродизиак. А умники всегда готовы вас удивить.

Теперь она снова изучала его. У него в руках не было ни книги, ни телефона. Он смотрел на нее таким знакомым взглядом. Ее сердцебиение немного ускорилось.

Это было давно.

Пока Найджел был в депрессии, он почти полностью потерял интерес к сексу. Все стало настолько плохо, что Френ даже купила книгу под названием «Как зажечь искру в вашем браке» и начала пробовать всякие новые штуки, вроде явиться в его офис без предупреждения и объявить, что она забронировала номер в отеле, или присоединиться к нему в душе, пока Рози смотрит мультики. Найджел, как правило, поддавался, но всегда неохотно, и то только когда Френ брала все в свои руки. Она не могла вспомнить, когда он в последний раз так смотрел на нее.

Он подполз к ней через кровать и поцеловал. Ее колени ослабли. Это было так приятно – прижиматься к нему. И они уже много лет так не целовались. Она притянула его к себе.

Но что-то внутри ее треснуло.

– В чем дело, Френ? – Сказал он, отстраняясь. – Ты плачешь.

Она вытерла лицо.

– Неужели? Прости.

– Ты сама не своя. – Он сел. – Скажи мне, что происходит. Пожалуйста. Может быть, я смогу помочь.

На его лице появилось неподдельное беспокойство. Найджел всегда был человеком, к которому она могла обратиться, когда все плохо. Он всегда был так спокоен и мог четко сформулировать план действий. Она всегда находила в нем огромное утешение в трудные времена.

Френ почувствовала, как потекли слезы.

В этом и проблема, подумала она. Ты не можешь.

Когда Лукас придет в спальню, Эндж собиралась заняться с ним сексом. Она лежала и слушала, как он гремит на кухне, прокручивая в голове любовные мысли. Нет ничего сексуальнее мужчины, который моет посуду. В первый раз, когда они с Лукасом устроили совместный ужин, Эндж счастливо рухнула в постель в конце ночи, совершенно пьяная, оставив всю посуду и кастрюли на стойке, а полупустые бокалы на обеденном столе. (Эндж любила, чтобы все было в полном порядке, когда приходили гости, но как только они уходили, она могла с радостью забыть о беспорядке до утра.) Но на следующее утро, когда она проснулась и вышла в гостиную выпить кофе, то обнаружила, что комната сверкает чис- тотой.

– Мне нравится заниматься уборкой, – сказал Лукас. – Это помогает расслабиться в конце дня.

Именно в тот момент она поняла, что выйдет за него замуж.

Эндж перекатилась на бок. Она была голая из-за жары. Кроме того, несколько ночей назад поверх белья она надела пояс с чулками, но рано утром проснулась и увидела, что Лукас храпит рядом, а сложная конструкция все еще застегнута. Видимо, после сорока пропасть между страстью и желанием поспать неуклонно сокращается. Но сегодня она была полна решимости. Они собирались заняться сексом, и не обычным, а безудержным. Она будет той женой, о которой мечтает каждый мужчина… если удастся не заснуть.

Самое смешное, что Лукас, вероятно, не возражал бы против обычного секса. У него была странная привязанность к обыденным вещам. Он менял лампочки в тот момент, когда они перегорали, записывал важные события в календарь, чтобы ничего не забыть, следил, чтобы в доме были батарейки. Эндж понимала, что без Лукаса у них будет бардак. Иногда ей даже было стыдно от мысли о том, что произойдет, если он неожиданно умрет. Она представила себе, как идет к ящику с батарейками, а он оказывается пустым, и она, всхлипывая, сползает по кухонной стене. Вечером дети найдут ее на кухне, кричащей: «Батарейки! В ящике нет батареек!»

Теперь она слышала, как Лукас что-то моет на кухне. Она хотела, чтобы он поторопился. Давай же, Лукас! Ее веки начали опускаться. Два бокала вина за ужином не помогли. Это так утомительно – быть взрослой.

Эндж подумала, спят ли Уилл и Олли. Наверное, да, но может быть, они нашли айпад и смотрят, как совершенно незнакомые люди проходят игры. Она не понимала этого. Какой смысл смотреть, как кто-то другой играет в видеоигру! («Все мальчишки такое любят», – ответил ей Лукас, когда она сказала ему, что это глупо. «Мальчишки»! Она любила своих сыновей, но у нее было много вопросов к Y-хромосоме. Иногда она так сильно хотела дочь!)