Встречается также тип амазонки. Эти воительницы представлены в виде зрелых женщин, что дает отсылку к Артемиде. Тема женщины, которая наравне с мужчиной занимается охотой или воюет, воплощается только изображениями женщины зрелого возраста. Либо это матрона, у которой есть или были дети. Можно, однако, с уверенностью сказать, что женское начало в отрочестве олицетворяет Кора, и мы не можем утверждать, что у эфеба есть женские черты, даже если в его облике сквозит иногда определенная двусмысленность. Кажется, что на стадии отрочества женское начало как бы стирается, уступая атрибутике агрессивности, подходящей для охоты и войны, но сохраняющейся в изображениях взрослых женщин.

Изображение юного тела примерно таково и есть. В Античности, и эта традиция сохраняется вплоть до Ренессанса, обнаженными изображаются только юноши; Кора же всегда одета, единственное, что являет она чужому взору, – это грудь, признак плодовитости, и он подчеркнут, ибо женщина предназначена лишь для воспроизведения потомства; очертания груди Коры проступают через прозрачные одежды, очень редко грудь обнажена совсем, грудь всегда выпуклая и упругая, скульптор будто настойчиво напоминает о ее функции вскармливания, что, однако, мешает художнику воплощать канонические понятия о красоте.

На барельефах символические фигуры бывают и обнаженными. На греческом мраморе V века до Рождества Христова в музее римских терм представлена Афродита и две ее спутницы. Каждая из спутниц изображает одну из присущих богине функций, сторон Любви: обнаженная флейтистка – фигура аллегоричная и поэтому может быть обнаженной, это не дочь какого-нибудь горожанина, и рядом другая – новобрачная под покрывалом. Изображение Любви диалектично. Кроме того, это одно из первых появлений обнаженного женского тела, но нагота – лишь символический атрибут Афродиты. Вплоть до итальянского Возрождения обнаженные женские фигуры всегда аллегоричны. Это утренний ветер или ветер вечерний.

На этом барельефе Афродита видится матроной рядом со своими спутницами, они же олицетворяют два аспекта женского очарования – половую зрелость и соблазн. Впрочем, это соотносится с мифологической линией Афродиты: она одновременно и покровительница невест, которые собираются вступить в брак, и представительница эротической любви, которую символизирует обнаженная флейтистка, потому что она – мать Эроса. Нужно вызвать желание в мужчине, который сумеет оплодотворить ее.

Запрет выражается посредством одежд, так, представляя обнаженной лишь зрелую женщину, греки тем не менее всегда одевают ее, даже зрелую, всякий раз, когда женщина является персонажем церемонии религиозного характера.

Римская скульптура более эротична. Можно сказать, что прекраснозадая Венера, или Венера-Каллипига, – это изобретение римлян. После груди обнажаются ягодицы, воспевается женское седалище. Это особенно заметно на фресках, в частности в Помпее, где царит свобода выражения. И тем не менее эротизм обнаженного и соблазнительно обнаженного тела представлен лишь взрослыми женщинами.

Лишь в эпоху Возрождения появляются первые изображения юного женского тела. В них еще есть некая двойственность, как у ангелов или святых. Святой Иоанн или мадонны Леонардо да Винчи воплощают собой не только расцвет юности, но и гермафродитизм.

Известно, что женщины редко позировали художнику обнаженными. Позировали юноши.

Если рассматривать историю искусства под углом поиска воплощения в нем темы отрочества, то, конечно, Рафаэль был первым из великих художников, кто представил отроческий возраст женщины в виде целомудренной девственности. Непорочная Дева – тема известная, но ново здесь то, что в лице и позе женщины художник запечатлел то ожидание угрожающей ее счастью опасности, что является в нашем сегодняшнем понимании характеристикой подростка.

Художники той эпохи знавали любовь богатых дам, которые позировали им. Они влюблялись в принцесс, когда те были девочками-подростками, и это чувство отражалось в живописи. Можно понять, почему так юны мадонны Рафаэля.

Это то новое, что появилось в эпоху Ренессанса. До тех пор Непорочная Дева не имела определенного возраста или же, скорее, представлялась как зрелая женщина. Можно сказать, что Рафаэль действительно был первым, кто почувствовал этот образ именно так. Потому он и выбирал соответствующие модели – его волновала юность.

Но у Фра Анджелико Дева тоже очень юна.

Да, но в ее позе все-таки очень много от изображения святых. В то время как у Рафаэля мадонна более человечна. Художник был чувственным юношей. И юность для него преисполнена соблазна, для Фра Анджелико же – мистики.

Более же всего из художников ранняя юность тела волновала Боттичелли. Его ангелы выражают мимолетность весны жизни. Эта лихорадочность могла бы относиться и к женщине и к мужчине. В «Рождении Венеры» богиня стоит на морской раковине. Относительно вертикальной оси картины фигура совершенно лишена равновесия. Кажется, что художник хотел очень точно изобразить неустойчивое равновесие юности.

Дыхание жизни поднимается будто по спирали.

У английских прерафаэлитов, в начале XIX века, наблюдается некоторый возврат к естественности. В поисках свежести и непосредственности художники, такие как Россетти и Бёрн-Джонс, возвещают английский романтизм и тоску по нежной юности. Они первыми изображают юную девушку ради нее самой.

Я же, сколько ни напрягаю свою зрительную память, перебирая изображения отрочества в живописи, вспоминаю лишь образы Боттичелли. Вернемся, однако, к более ранним живописцам. Они должны были изображать юных несмотря на те рамки, в которые ставила их Церковь. Страдания Святого Себастьяна тому пример. Как и у древних греков или римлян, юноша изображен достаточно мускулистым, но он пассивен, он терпит муки. Он представлен как человек, способный вести себя по-взрослому. То есть он – покорная жертва, объект жертвоприношения. Приверженцы религиозной живописи изображают скорее невинность, чем отрочество. При изображении же светского общества, двора например, пажи тоже всегда пассивны, это уже не дети, но в них совершенно отсутствует какая-либо динамика. Они лишь часть орнамента. Одеты они в цвета своих принцев или своих господ, однако всего лишь для того, чтобы радовать глаз. То же самое можно было бы сказать об очень красивых пуделях. Иногда этих юношей можно было назвать прислужниками искусства, потому что кто-то из них держит книгу или сжимает в руках музыкальный инструмент. Даже в батальной живописи, посвященной теме войны, юности отводится роль прислужника – наездники из свиты рыцаря или пажи в замке дамы.

Когда словa «отрок, отрочество» появились в литературе?

Под пером Виктора Гюго, который действительно был королем слова. Ему принадлежит это великолепное определение: «отрочество, когда сливаются две сумеречные поры – рождение женщины и уход из детства». Наверное, это одно из первых упоминаний в литературе слова «отрочество».