Он снова обхватил меня за плечи и, вихляя толстеньким задом в такт музыке, повел в самую гущу танцующих. «Я просто давно не была в таком месте, – пронеслось у меня в голове, хотя, справедливости ради, надо сказать – не то что «давно», а и вовсе никогда не бывала в заведениях подобного рода. – Сейчас мы еще что-нибудь выпьем… потанцуем… и я приду в настроение. В конце концов, чего мне стесняться? Не такая уж я старая, чтобы не получать простое удовольствие от приятно проведенного вечера!»

Из-за прожекторов, выбрасывающих на толпу снопы синего, красного и зеленого света, лица людей казались мне нездоровыми, больными. А мечущиеся тени заставляли думать, что я попала на какой-то сатанинский шабаш.

Воровато оглянувшись, Николай внезапно оборвал танец, взял меня за руку и вложил в мою ладонь несколько каких-то маленьких круглых штучек.

– На-ка! – Я хотела поднести руку к глазам и получше рассмотреть, что это за штучки, но мой спутник быстро сжал мои пальцы, заставив стиснуть кулак. – Ты что, дура?! Еще к прожектору выйди и там заглотай – мигом к ментам загремишь! Давай, быстро-быстро глотай, запивай мартини, и все беды – долой. Через десять минут ты у меня будешь звездой дискотеки. Часика два-три продергаемся, расслабимся, а там можно и на боковую…

Догадка обожгла меня, и я поспешно протянула Николаю сжатый кулак:

– Нет! Нет, ты это возьми, пожалуйста… Это «экстази», да? Я читала, что эту гадость часто принимают в клубах… Нет, я не буду… Я лучше так… Я сейчас приду в себя и повеселею, вот увидишь…

– Ну, как знаешь, – протянул Николай, незаметно принимая таблетки обратно. От меня не укрылось, как сильно он разочарован.

– Пойдем танцевать?

– Ты ж такая вареная, как пельмень, как с тобой танцевать-то? Ну, пойдем. Вообще-то, такой попкой, как у тебя, грех не покрутить. Ты меня прямо разогрела уже почти что!

Меня в очередной раз покоробило от этих слов, и я резко остановилась, желая дать кавалеру суровую отповедь. Но Николай не заметил этого, как не замечал и то, что его поведение с каждой минутой становится все более развязным и наглым. Схватив за руку, он снова увлек меня в круг танцующих.

* * *

Когда, натанцевавшись, мы вернулись к столику, Люська в Владиком нас уже ждали. Глаза подруги горели, в ее кулаке был зажат скомканный счет. Владик, склонившись над ней, шептал на ухо зардевшейся Люське черт знает какие соблазнительные вещи.

Увидев меня, она вскинулась и сказала громко – гораздо громче, чем следовало бы:

– Вера! Собирайся! Мы все идем к тебе домой!

– Нет, – сказала я. Стоило только представить этого вот Николая, по-хозяйски развалившегося на моем диване в большой комнате… нет!

Она удивилась:

– Как это – нет? Но мы же договорились!

Я хотела довольно резко ответить, что это ничего не значит, что я передумала, и все тут, но Владик опередил события, нежно заглянув мне в глаза:

– Верочка, вам, право же, не стоит беспокоиться. Мы всего лишь посидим все вчетвером в милой домашней обстановке и попьем чаю. У вас дома есть чай?

– Есть.

– Ну вот. Попьем чаю, придем в себя после шумного вечера, и потом… расстанемся, сказав друг другу «спасибо». Если, конечно, вам не захочется ничего иного. Даю вам слово, что сегодня ничего не будет происходить против вашей воли. Мое слово – против вашего желания! Идет?

– Хорошо, – пробормотала я, наткнувшись на жесткий взгляд Люськи.

– Прекрасно. Тогда прошу!

Он пропустил меня вперед, и мы вышли из клуба. Свежесть осенней ночи немного успокоила меня: все время, пока мы ехали к моему дому, я была даже оживлена и охотно участвовала в затеянном Владиком каком-то веселом и глупом разговоре.

У меня дома гости вели себя свободно, хотя и вежливо. Владик прошелся по комнатам и похвалил обстановку (что заставило меня скептически улыбнуться, ибо мебель в моей квартире, равно как и все остальное, была куплена еще при царе Горохе), а Николай, деловито выставив на кухонный стол купленные по дороги бутылки мартини и минералку, принялся методично откупоривать их.

Я собрала на стол – так, не особенно стараясь, нарезав и разложив по тарелкам все, что попалось под руку, – и вышла в ванную, якобы попудрить носик. Минуту спустя туда же, как я и ожидала, проскользнула Люська.

– Ну все! Наступает решительный момент! – жарко зашептала она мне в самое ухо. – Сейчас мы чуточку выпиваем для храбрости, потом выпроваживаем этого Николаса – нет, ну ты скажи, принес же его черт именно в такой момент! А потом я запираюсь в спальне с этим Владиком и… И минут через пятнадцать, нет… давай через час, так надежнее… Итак, через час ты тихонько заходишь и делаешь несколько снимков! Не бойся, – прервала она возражения, готовые сорваться с моих губ, – не бойся, к этому времени он, я надеюсь, будет уже спать! Так что не думай, что я сватаю тебя в порнофотографы. Нашей драгоценной Ирочке должно хватить доказательств того, что ее разлюбезный Владик, пока эта бедная дурочка ночи напролет думает только о нем, спит в чужой постели! С другой женщиной! Так что фотки нам, Верка, вот так необходимы!

– Погоди, а если он не уснет?

– Успокойся, уснет! Сном младенца! Во-первых, я уж постараюсь, хм, его убаюкать… а во-вторых, я ему снотворного в бокал подлила!

– Что-о?!

– Немножко, немножко! – она успокаивающе погладила меня по плечу. – Не бойся, никакого криминала! Совсем невинное средство, его еще моя бабушка от бессонницы принимала! Наутро проснется здоровым и отдохнувшим!

– А как же ты?! – кое-что никак не хотело укладываться в моей голове. – Ты что, действительно готова вот так… лечь в постель? Буквально с первым встречным!

– Так для дела же! – Она невинно распахнула шоколадные глаза. – Для общего блага чего только не сделаешь! И потом, если честно… совсем-совсем честно… – Люська хихикнула в кулачок и смущенно опустила глазки. – Он мне немножко нравится. Понимаешь?

На это я не нашлась, что ответить. Ее ветреность, заставляющая Люську балансировать на тонкой грани между приличным и неприличным поведением… просто не укладывалась у меня в голове!

– Ну, пойдем, а то они, того гляди, что-нибудь заподозрят. Верка, все! Мы решились или нет? Какие у тебя опять сомнения?

Она решительно тряхнула головой и вышла из ванной, со стуком прикрыв за собой дверь. Я машинально посмотрела на себя в облупившееся на углах зеркало над полкой с умывальными принадлежностями: какая бледная! Нет, нужно как можно быстрее покончить со всеми этими переживаниями. И больше не поддаваться ни на какие Люськины авантюры. Мы еще не закончили наше первое дело, а от него уже так нехорошо попахивает!

На кухонном столе горели свечи, общий свет был выключен. Мужчины изо всех сил старались создать романтическую обстановку; Владик даже нашел на моем доживающем последние дни радиоприемнике какую-то волну, передающую нежную и томную музыку. В бокалах позвякивал лед.