Энни ответила сердитым взглядом.

– Ничего ты не понимаешь. Я все пытаюсь придумать, как расстаться с ним – и чтобы не пришлось при этом искать другую работу, и все такое… А он постоянно делает для меня какие-то приятные мелочи. Разве можно бросить человека, готового проводить за тебя учет?

– Да, положение сложное, – подтвердила я. – Закажем пиццу или сходим куда-нибудь?

– Пиццу. Сил нет никуда идти.

Я стала звонить в ресторан «У Джино».

– Ладно. Знаешь, я тебя понимаю. Утомляет, когда не приходится самой делать учет товара.

Ее губы дрогнули в сдерживаемой полуулыбке.

– Да заткнись ты! Кстати, я подарила ему масло для тела. Велел передать тебе спасибо. А когда я сообщила ему, для чего оно предназначено, – покраснел как рак. Подумать только – парню двадцать шесть лет, а он ни разу не пробовал согревающее масло для тела!

– Да он, вероятно, пришелец, – сухо ответила я, заказала пиццу и положила трубку. – Между прочим, мне осталось впарить наивным покупателям всего шестьдесят три с половиной коробки этого средства.

– Я, пожалуй, готова купить немного – через тебя, со скидкой для сотрудников, – сказала Энни, снимая туфли – Вчера в магазине побывали мои подруги – оно им понравилось.

– Без проблем. Завтра принесу. Если, конечно, выживу в обществе с миссис П. – с ее беспокойством о Лиззи, – уточнила я, осторожно вытягивая ноги.

Моя начальница целый день донимала меня не слишком тактичными напоминаниями о том, что осталось всего двадцать девять дней. На то, чтобы убедить Ужасного Бена расстаться с Гадкой Лисицей… э-э… то есть с Лиззи. Поверьте – я и без того не забывала о сроке.

– И как, есть новости? Лиззи освобождена от тирании Ужасного Бена?

Я украдкой взглянула на теплый комочек, лежавший у меня на коленях, и ухмыльнулась:

– Новости есть, но они не касаются Лиззи. – И приподняла угол одеяла, демонстрируя собачью голову. – Оп-ля! У меня теперь есть собака. Ее зовут Лулу.

Энни вскочила и подбежала взглянуть поближе.

– Что значит – у тебя собака? Это она?

Лулу подняла заспанную морду. Энни пристально посмотрела на нее, затем перевела взгляд на меня:

– Это собака? Смахивает на крысу. С неудачной химической завивкой.

– Как тебе не стыдно, – сказала я, ласково поглаживая Лулу по голове. – Не могут же у всех быть такие прелестные локоны, как у тебя, Энни.

Лулу чихнула – я восприняла это как согласие, – вытянула шею и понюхала руку Энни. Та недовольно покачала головой.

– Зачем тебе собака? Почему именно такая? И почему ты назвала ее Лулу?

Смеясь, я протянула Лулу подруге, встала и стряхнула с джинсов собачью шерсть.

– Я нашла ее в коридоре, с запиской «Бездомная собака». Что же оставалось делать? У нее никого, кроме меня, нет. И она выглядит как Лулу. Я пробовала более модные клички, но почему-то Лулу подошла больше всех.

Энни подняла Лулу и стала внимательно разглядывать ее мордочку. Собака тут же чихнула ей в лицо и была незамедлительно возвращена мне.

– Фу, какая гадость! Глазам своим не верю – ты решила завести самую уродливую собаку в мире, к тому же явно больную. Кстати, ты случайно не в курсе – у собак бывает собачий грипп? А человеку он передается? – Она побежала на кухню, открыла воду, бормоча что-то насчет пандемии, и долго терла лицо бактерицидным мылом.

Затем насухо вытерлась и бросила полотенце на столешницу.

– Ты знаешь, что нам теперь придется открыть депозит животного и больше платить за квартиру?

Я прижала Лулу к себе.

– Знаю. Это моя собака – значит, я беру на себя все дополнительные расходы. Энни, мне так хочется ее оставить. Она уже довольно воспитанная. Я оставляла ее одну в квартире, пока была на работе, и за весь день она не налила лужу и ничего не погрызла.

Энни вздохнула:

– Конечно, я согласна, Шейн. Ты и так ничего для себя не требуешь. Уступила мне большую спальню, но не позволила платить больше половины аренды. Если очень хочешь эту… собаку, пускай живет. У нас с тобой разные рабочие графики, так что она не будет подолгу оставаться одна.

И опять села на кушетку, скептически посматривая на Лулу.

– Есть вести от Лиззи?

– Ни словечка. Зато миссис П. мне все уши прожужжала. Сегодня Лиззи обещала осуществить наш коварный план: утопить Бена в цветах и посюсюкать с ним. Но я пока не знаю, как все прошло.

Зазвонил мобильный. На экране высветилось: «Уинстед Смит». Лулу тихонько зарычала; я погладила шелковистые кудряшки, пытаясь ее успокоить, и взяла трубку.

– Лиззи?

– Шейн, это вы? Я все сделала, как вы сказали. Он едет ко мне. Сказал – нужно поговорить. Это хороший знак, да? – Ее пронзительный голос выражал то ли радость, то ли тревогу, а может быть – и мне этот вариант представлялся наиболее вероятным, – раздражение, вызванное необходимостью звонить мне.

Собственно, с какой стати она вообще позвонила?

– Э-э… Конечно, Лиззи. Ведь когда парень говорит «нам нужно поговорить», это обычно означает, что он хочет бросить девушку, правда?

Последовало продолжительное молчание.

– Откуда мне знать? Меня пока еще никто не бросал, – отозвалась, наконец, Лиззи – таким тоном, будто хотела сказать: «Да как ты могла вообразить себе такое, неотесанная деревенщина?»

Лулу зарычала громче и оскалила зубы. По-видимому, ее чуткие собачьи уши тоже уловили в речах Лиззи нотки высокомерия.

Мне захотелось стиснуть зубы, но я сдержалась – для них это вредно.

– Да, конечно. Извините. Здорово, что все так легко получается. Надеюсь, вы послали не меньше пяти букетов? И наислащавейшую открытку в придачу…

Лиззи засмеялась. Ее смех был таким злым и холодным – я будто ощутила кожей кристаллы льда, долетевшие до меня через трубку.

– Пять букетов? Милочка, я не привыкла обходиться полумерами! Цветов на тысячу долларов, воздушные шарики всех видов и огромный плюшевый медведь. – Она вновь усмехнулась – А уж открытка была настоящим произведением искусства – можете мне поверить. Редкостная пошлятина. Я попросила секретаршу открыть ее и прочесть мне текст по телефону – под предлогом того, что торговец цветами мог что-нибудь перепутать. А на самом деле – чтобы сотрудники его фирмы услышали.

Меня бросило в дрожь при мысли об унижении, которому подвергся бедняга Бен. Тут же возникло спонтанное решение – взять за правило работать только с клиентками, вызывающими у меня симпатию.

– Да уж, это должно сработать, Лиззи. Не забудьте – сегодня вы должны быть сентиментальной, слащавой и совершенно сумасшедшей. Не успеют часы пробить полночь, как вы останетесь в одиночестве.