За восемь лет район претерпел много преображений. Новые магазины вместо старых палаток с «горячим чаем, кофе, беляшами», просторные парковки вместо пустырей, небольшой сквер, которого раньше не было.

Но если приглядеться внимательнее, или хотя бы сделать несколько шагов в глубь квартала, становится ясно: по сути не поменялось ничего. Все те же бомжеватые старики, рыщущие в поисках пустых бутылок, надписи на стенах из серии «Ленка К. – ш**» и кучи мусора в самых неожиданных и непредназначенных для отходов местах. Бескультурье и запустение подобно сорнякам прорастали на любой почве, и никакая показная программа благоустройства не могла с ними справиться.

На ум Дане невольно пришла фраза из знаменитого произведения Булгакова насчет разрухи в головах, а не в клозетах. Произнесена она была почему-то не интеллигентным голосом Евстигнеева[5], а вкрадчивым юным голоском русички. От этого Даню так передернуло, что несколько человек, стоявших вместе с юношей на переходе, невольно покосились на него, как на припадочного.

«Да идите вы к черту!» – окончательно срываясь на весь белый свет, подумал школьник и шагнул на дорогу, едва светофор переключился на зеленый.

Несколько автомобилей успели притормозить заранее, но водитель едущей по третьей полосе ««Хонды»» то ли решил пролететь в последний момент, то ли и вовсе не собирался уступать дорогу пешеходам. Даня успел отскочить, прежде чем взвизгнули тормоза, и что-то удалило его в бедро и правый бок. Не среагируй парень – его бы пришлось соскребать с асфальта.

К пострадавшему со всех сторон спешили люди, кто-то из «неравнодушных» граждан уже доставал телефон, чтобы запечатлеть инцидент на свою камеру. Другие, более воспитанные или менее расторопные окружили Даню. Убедившись, что лежащий на асфальте подросток не только жив, но и способен самостоятельно двигаться, они потеряли к нему всякий интерес, обрушившись с гневными тирадами на водителя… водительницу, которая, держась за окровавленный лоб, как раз вылезала из ««Хонды»».

– Эй, дамочка, права купила, а водить – нет? – зло крикнул какой-то мужик.

– Ты чуть бедного парня не задавила! – вспомнила о Дане женщина с маленьким ребенком на руках.

Сам «чуть не задавленный» тем временем медленно поднялся на ноги. Бедро горело, но большие неприятности причиняла содранная в кровь ладонь. Хоть Даня и немного похрамывал, но обошлось, вроде, без перелома. Рюкзак немного смягчил падение, да и реакция самого Рябина не подвела. Зеленый давно сменился красным, и теперь перед переходом собиралась изрядная пробка.

– Ты! Иди сюда! – водитель неожиданно ткнула в юношу пальцем. – Садись в машину!

– Совсем сбрендила?

– Не смейте покидать место происшествия!

Толпа на мгновение оторопела от такой наглости, а потом недовольно загудела.

– Ему в больницу надо, – перекрикивая хор зрителей, рявкнула владелица «Хонды». – Я отвезу его. И нечего на меня так смотреть! У меня более десяти лет водительского стажа. Давай, мальчик, залезай!

– Да не надо мне ни в какую больницу, – отмахнулся Даниил.

– Надо, – процедила дамочка, сама подходя к школьнику и хватая его под локоть. И чуть тише, – Хочешь остаться с этими клоунами?

Рябин повернул голову в сторону собравшихся. Да уж, похоже, многие сегодня выложат в интернет презабавное видео с его участием. Лучше, и правда, убраться отсюда подальше. Словно прочтя мысли школьника, водитель усмехнулась краешком губ. Она все еще прижимала вторую руку к царапине, несколько капелек крови стекали по ее холеным пальцам.

– Нет, – кивнул Даня.

– Вот и славно, – промурлыкала женщина, помогая ему забраться переднее сидение.

В салоне пахло приторно-сладкими духами и мятной жвачкой. С зеркала заднего вида свисал символ прошлого года – ушастая обезьянка с руками и ногами из веревочек, обряженная в ярко-красную жилетку и колпак. Пепельница была забита до краев, но в остальном внутри машины было вполне чисто и опрятно.

Прежде чем тронуться с места, владелица «Хонды» последовательно извлекла из сумочки пачку влажных салфеток, пластырь и пудреницу. Рана на лбу оказалась пустяковой. Дама стерла уже подсыхающую кровь, налепила сверху телесного цвета прямоугольник и только после этого повернулась к своему пассажиру:

– Куда тебя отвезти?

– Можете выбросить меня в ближайшем дворе. – Даня вовсе не хотел грубить, но и разводить политесы тоже не был настроен. – Не беспокойтесь, в полицию за наезд я подавать не собираюсь. Сам дурак, надо было внимательнее по сторонам смотреть.

– Отрадно слышать, – хохотнула женщина. – Не часто увидишь детишек, признающих свои ошибки.

Теперь уже Даниил оторвался от разглядывания деревьев за окном и уставился на владелицу «Хонды». Крашенные в темно-каштановый цвет волосы до плеч, уложенные крупными локонами, выразительные стального цвета глаза, густо подведенные черным карандашом. Да и остальной макияж яркий, больше годящийся для праздничного вечера, чем для обыденных поездок за покупками среди недели. О том, что дамочка ехала из супермаркета свидетельствовали сваленные на заднем сидении пакеты с ярким логотипом. Из одного провокационно торчало горлышко винной бутылки.

Когда-то она была миленькой. Не красоткой, но довольно симпатичной девчонкой, носившей шерстяную коричневую форму с передником и ярко-алый галстук. Было это, как прикинул, Даня, лет тридцать назад. Как бы женщина не хорохорилась, но ни лихорадочные пятна румян на щеках, ни серые тени не могли скрыть «гусиных лапок» вокруг глаз, ни начинающего отвисать подбородка.

– Тем более, – весело продолжала она, – я не должна оставлять тебя посреди улицы. А то вдруг опять забудешь о технике безопасности и провалишься в какой-нибудь люк? И мучиться мне потом всю жизнь от угрызений совести. Э, нет! Говори, куда, только учти, я в твои личные водители не нанималась.

– Хорошо. Улица Коммунаров 110, знаете где?

– Вроде того, – кивнула дамочка, заводя мотор. – Что у тебя с рукой?

– Да так, ничего страшного, – поморщился Даниил.

– У меня в бардачке аптечка, хоть антисептиком протри. У нас все-таки не Европа, улицы с шампунем не моют. А грязь, она не везде лечебная.

В бардачке обнаружилась не только белая коробочка с красным крестом, но и много чего еще: темные очки, перчатки из тонкой кожи, файл со свернутыми внутри документами. Бумаги лежали сверху аптечки, и Даня пока выкапывал ее, невольно прочитал заголовок – «заявление о разводе». Смутившись, слишком быстро захлопнул бардачок, что не укрылось от проницательного взгляда водителя.