Ой-й-й, ну и ледяная же эта ванна!

— А кто вообще ожидается на коктейле? — Мне требовались гарантии, что здесь не появятся моя мама, бывший бойфренд, все мои прошлые начальницы и учительница математики девятого класса.

— А, всякие модные задницы, — отмахнулась Дженни, презрительно хлопнув себя по заду. — Эрин хочет убедить дизайнера стать нашим клиентом. У него какой-то онлайн-бутик, и он заявил — если рождественская вечеринка пройдет на уровне, то доверит нам его пиарить. Между нами, этот тип, по-моему, извращенец.

— Без сомнений. — Я посмотрела на свой наряд, глубокое декольте, мини, невероятно узкое. Мне захотелось сфотографироваться и отправить снимок юристу Лоуренсу с надписью: «Достаточно незаурядна для вас?» Хотя ну его, вдруг еще ответит «нет».

— Тебе надо надеть это дома и пытать Алекса насчет свадьбы, — дала ценный совет Дженни, убирая мою скромную, невызывающую одежду в чехол для одежды. — Не сомневаюсь, получишь желанный ответ.

— Мне казалось, ты сама на мне женишься. — отозвалась я, уныло посмотрев в зеркало ванной. Черный карандаш для глаз и вишневый блеск для губ в сочетании с джинсами казались классическим вариантом, но сейчас я выглядела как дефективная плейбойская зайка. Хеф, едва увидев, выгнал бы меня из своего особняка. Есть ли что-нибудь обиднее, чем быть отвергнутой восьмидесятилетним старцем?

— Хоть сейчас, — сказала Дженни, уткнувшись подбородком мне в плечо и улыбаясь нашему отражению. От этого зрелища мне стало неловко. Даже в «лабутенах».

— Хорошо, потому что я закрываю дебаты на эту тему. — Я прижалась щекой к ее макушке. — Я найду другой способ получить визу.

— Тебе нужно себя убеждать, а не меня, — сказала Дженни, поцеловав меня в щеку и шлепнув по заднице. — Я-то тебе верю.

Хорошо, что хоть одна из нас в меня верит.

С храброй миной и голым задом я шагнула из ванной прямо на бал. Гости уже съезжались, поэтому мне едва хватило времени дойти до кухни и, пока никто не видит, махнуть бокал шампанского. А как иначе расхаживать полуголой по комнате? При виде отражения спины и того, что ниже, в дверце микроволновки мне стало еще хуже. Не только из-за неудачного ракурса, но и пошлого вида отражавшегося там существа. Мгновение я готова была кинуться в лифт и уехать, пока не прибыли остальные гости, но удержалась. Потому что Дженни действительно очень волнуется. Потому что я пообещала. Потому что я не знаю, куда она спрятала мое пальто. Вместо того чтобы бежать, сверкая задом, по улицам, я взяла поднос с шампанским, стараясь не думать о том, что мать до сих пор наливает мне полчашки чаю, потому что «Энджел нельзя доверять», и пошла в гостиную. Пусть на меня не посмотрят второй раз, но любопытно же увидеть, как выглядят «модные задницы».

Бо-же мой…

Едва шагнув в гостиную, я рефлекторно сделала шаг назад. Одна из модных задниц до отвращения походила на Сисси Спенсер.

Высокое блондинистое воплощение дьявола. Это не к добру. В последнюю нашу встречу Сисси выла от ярости, облитая кофе со льдом, которым я в нее плеснула. Сисси была секретаршей редактора журнала «Лук» и автором проекта по разрушению моей жизни. Ей это не совсем удалось, но она успешно уничтожила весь мой гардероб и позаботилась о том, чтобы я потеряла работу, — это исчадие ада еще и наследник владельца журнала. Словом, куда более подходящее имя для этой особы тоже начинается на «с», но моя мать никогда не простит мне, если я решусь употребить его прилюдно.

— Боже мой, Энджел! — Цокая каблуками, Сисси подошла ближе, прижимая тощую руку к плоской груди и улыбаясь, словно встретила старую подругу по университетскому клубу. — Вот это вид!

Я словно приросла к полу. Да, вот это вид. Сисси подплыла в длинном, до пола, красном платье с открытым плечом, на котором застыл каскад ледяных кудрей. Алые губы резко выделялись на безупречно фарфоровом лице. А я стояла в дешевом блестящем костюме, мечтающем стать платьем француженки-горничной от Энн Саммерс, с распушенными феном волосами и блеском для губ «Л’Ореаль». Мне действительно нечем было ответить.

К счастью, у Сисси было что мне сказать.

— Поразительно. — Я ощутила очень легкое и неприятное прикосновение к плечу. — Я позавчера как раз о тебе думала, обновляя список поздравлений Мэри.

— О!

— Я тебя вырезала.

— Понятно.

Полагаю, она имела в виду, что поздравления с Рождеством мне не видать, но если бы речь шла о нанесении порезов, скажем, листку с моим именем, я бы тоже не удивилась.

— Я считала, тебя уже нет в стране — смылась в свою Англию, например.

— Ага.

— Потому что у тебя нет работы.

— Понятно.

— Потому что мы тебя уволили.

Я уже жалела, что не убежала пять минут назад.

— А ты, оказывается, работаешь, — не унималась Сисси. Вокруг нас уже собирались гости — поглазеть на бесплатное представление. — Официанткой, одетой как шлюха!

По иронии судьбы, все это было правдой. Но я не хотела доставлять ей удовольствие, впав в буйство а-ля Чарли Шин, хотя мысль швырнуть в нее бокалами с «Кристаллом» и забить насмерть подносом была очень соблазнительной. В конце концов, я вовсе не хотела, чтобы под Рождество Дженни уволили, а меня отправили в тюрьму. Я даже насчет смертной казни в штате Нью-Йорк не уверена, а уж подают ли узникам рождественский ужин — тем более. С другой стороны, у меня будет веский довод: «Но, ваша честь, она же законченная стерва». Сразу оправдают, не так ли? Нельзя терять достоинства, надо быть выше оскорблений. От собственной благовоспитанности мне стало противно.

— И снова здравствуйте! — Я улыбнулась. Если взглядом можно убить, Сисси была бы уже трупом, никто и обратного отсчета бы не услышал. Ненароком взглянув, я могла заморозить масло. — Шампанского?

— Что-нибудь подсыпала? — Она неохотно взяла бокал, подозрительно принюхиваясь.

— О, Сисси, — засмеялась я. Смех, по-моему, походил скорее на всхлип. — Это просто шампанское. Веселись, радуйся празднику.

Опасаясь, что мне вот-вот изменит выдержка, я осторожно повернулась в одолженных туфлях, чтобы не вывернуть ненароком ушибленное колено, и пошла в кухню, встретив на пути еще одну французскую горничную. Она скорчила рожицу в знак поддержки, и я с благодарностью ответила. Солидарность, сестра.

Закрыв дверь, за которой находились Сисси и прочие помощники сатаны, я издала вопль ярости, пнула картонную коробку, отлетевшую к другой стене, и грохнула дверцей шкафчика. От этого мне стало легче. Не так, если бы я облила негодяйку шампанским, но тоже ничего. Жаль только, недостаточно. Я прибегала к насилию всего два раза в жизни, но знала, что Бог любит троицу, поэтому боялась возвращаться в зал. Потасовки на торжественных приемах становились просто традицией.

— Эй, ты чего? — Дженни проскользнула в кухню и пинком отправила ни в чем не повинную картонку обратно под стол. — Ты что-то быстро сюда вернулась.