речи 19 июня Насер высказал свои намерения по отношению к Израилю: “Мы должны быть сильными, чтобы заставить врага вернуть палестинцам то, что принадлежит им по праву”. Абдель Хаким Амер, главнокомандующий египетской армией, заявил, выступая перед войсками 5 июля: “Близится час, когда мы окажемся в первых рядах бойцов против империалистов и их сионистских прихвостней”. Незадолго до этого Шукри Куватли, президент Сирии и союзник Насера, провозгласил: “Сегодняшняя ситуация требует мобилизации всех арабских сил, чтобы ликвидировать чужеродное государство, возникшее в нашем регионе”. Король Иордании Хусейн телеграфировал Насеру 26 июля: “Мы с нетерпением ждем того дня, когда арабское знамя взовьется над нашей великой похищенной родиной”. Насер находился тогда в зените своей силы. Оставалось только разрушить Израиль, чтобы получить право именоваться современным Салах ад-Дином. Между 29 июля и 25 сентября федаины, прошедшие подготовку в Египте, совершили вылазки на территорию Израиля с баз, расположенных в Газе, Иордании и Сирии, убив 19 и ранив 28 израильтян.

Примерно в это время произошли и последние столкновения между Бен-Гурионом и министром иностранных дел в его правительстве Моше Шаретом. Шарет был убежденным сторонником умеренных действий, истинным дипломатом старой школы, осознающим ограниченные возможности дипломатии малых государств и смертельно боящимся того, что мощные ответные удары Израиля могут вызвать негативную реакцию общественного мнения Запада. После антисирийской операции “Кинерет” (Гл. XVI) Шарет высказал опасения, что чрезмерная реакция Израиля свела на нет его усилия по приобретению оружия в США. Однако мнение всех критиков министра иностранных дел — самого Бен-Гуриона, Моше Даяна, многих членов партии Мапай, а также всей партии Херут — сводилось к тому, что все предыдущие и неоднократные усилия по сглаживанию ситуации не дали никаких результатов и, напротив, только усилили воинственные амбиции Насера. Когда Бен-Гурион в частном порядке сообщил Шарету о намерении рано или поздно применить силу для снятия блокады Акабского залива, то последний понял, что его дни в министерском кресле сочтены. Действительно, 18 июня 1956 г. Бен-Гурион попросил своего старого друга и соратника подать в отставку и назначил на его место Голду Меир, бывшую до этого времени министром труда. Так был заложен фундамент для решительных действий против главного врага Израиля. На выборах 1955 г. партия Херут почти удвоила число своих мест в кнесете, что стало еще одним показателем общественного мнения в стране. Теперь Бен-Гуриону оставалось только найти подходящий момент.

Израиль выходит на сцену

И в поисках такого момента помощь Израилю оказала Франция. В своих мемуарах о Суэцкой операции Андре Бофре, командующий ВВС Франции, писал: “Собственно говоря, наши обязательства по отношению к Израилю легко объяснить тем духом израильского динамизма — особенно по сравнению с британской нерешительностью, — которым буквально были пропитаны все офицеры, с кем нам доводилось общаться”. В первых числах августа 1956 г. Бурже-Монури пригласил к себе Переса, который совершал челночные полеты из Тель-Авива в Париж, занимаясь вопросами французских поставок, и задал ему прямой вопрос: “Если мы начнем войну с Египтом, согласится ли Израиль воевать вместе с нами?” Перес, не медля, дал ему утвердительный ответ. Ничего больше не было сказано, но этот разговор стал для Переса первым сигналом того, что перед страной открываются новые возможности. Через полторы недели ему осторожно намекнули, что против Египта готовится англо-французская операция. И наконец, в первых числах сентября Бурже-Монури напрямую спросил Переса, готов ли Израиль атаковать Египет 20 октября, во взаимодействии с английскими и французскими войсками? Было ясно, что французское руководство нуждается не только в предлоге для нанесения удара, но и в том, чтобы такой, тщательно скоординированный, удар против Египта был нанесен по двум направлениям. Израильское наступление наземных частей через Синайский полуостров позволит англичанам и французам не прибегать к широкомасштабной морской десантной операции — им достаточно будет выбросить парашютный десант непосредственно в зону Суэцкого канала.

Перес немедленно связался с Бен-Гурионом. Он направил ему две телеграммы, но не получил ответа. Тогда он прилетел в Израиль и обсудил этот вопрос лично с премьер-министром, в присутствии Даяна. И снова Бен-Гурион не дал точного ответа. В середине сентября Бурже-Монури объявил полковнику Нишри, израильскому военному атташе в Париже, что цена французской поддержки Израиля — это израильское участие в предстоящей операции; он добавил также, что выборы в США проходят в начале ноября и что поэтому у Эйзенхауэра, как они все надеются, вряд ли будет возможность вмешаться в происходящее. Перес вернулся в Париж и 23 сентября получил от Бен-Гуриона телеграмму: “Передай им, что дата нас устраивает”. Итак, Израиль взял на себя это обязательство.

Известив Бурже-Монури о согласии своей страны, Перес также выступил с запросом о дополнительных и неотложных поставках. Список необходимых вооружений доставили в Париж Голда Меир и Моше Даян, прилетевшие туда на французском бомбардировщике. Помимо ранее заказанного оружия и боевых самолетов, израильтяне попросили 100 средних танков, 300 полугусеничных вездеходов, 50 транспортеров для перевозки танков, 300 грузовиков, 1000 безоткатных орудий и эскадрилью транспортных самолетов “Норд-Атлас”. Начальник Генерального штаба Франции Поль Эли[20] тотчас же утвердил этот список. Поставки начались незамедлительно, и хотя они проходили в обстановке строгой секретности, многие были осведомлены, пусть в самых общих чертах, что французы возобновили поддержку Израиля, что способствовало возникновению чувства подъема и воодушевления во всем израильском обществе. Поэт Натан Альтерман, получивший разрешение присутствовать при ночной разгрузке французского десантно-транспортного корабля, описал свои впечатления словами возвышенно-поэтическими, но полными ликования:

Быть может, это сон, но сон наяву,

И когда видишь его, улетучиваются ужасы террора,

И встает стена между нами и силами зла,

И движется железный поток,

И содрогаются внутренности Земли…

2 сентября Даян собрал старших офицеров и ввел их в курс дела. Задача предстоящей операции, объяснил он, заключается в том, чтобы выбить египетскую армию из Синая, уничтожить базы федаинов в Газе и снять блокаду с Тиранского пролива. На подготовку дается 18 дней, поскольку дата начала операции — 20 сентября. Никому из штатских — ни слова.

Бен-Гуриона тем временем мучил вопрос: какой будет реакция англичан? И его беспокойство на этот счет было вполне оправданным. Когда 24 сентября информация о намеченном франко-израильском сотрудничестве была доведена французской стороной до Лондона, Иден высказал недовольство. Ему очень не понравился план в целом, поскольку он грозил внести напряженность в отношения Великобритании с арабским миром. К тому же отношения между Великобританией и Израилем до сих пор были не очень обнадеживающими. Вряд ли на них могли положительно сказаться израильские операции возмездия, направленные против Иордании, страны, связанной