Он задержался у шлюзовых дверей. Прежде чем закрыть их за собой, обернулся и серьезно сказал Зеленскому:

– Михаил Александрович. Если пойдет вторая волна… Если что… Немедленно активируйте аварийный сброс. Уходите. Модуль прочный, должен выдержать.

– Посмотрим, – сухо сказал биолог, мрачно глянув на Павлова. – Это мы еще посмотрим.

Бывший пилот покачал головой и активировал шлюзовую дверь. Она резко захлопнулась, отрезая бывшего пилота от спасательного модуля.

* * *

Отдел техников располагался ниже основной палубы, огибавшей центр станции, и Павлову пришлось повозиться с защитной плитой, разделяющей этажи. С той стороны все было в порядке, но механизм двери отказывался подчиняться приказам, намертво заблокировав проход. Время уходило. Павлов злился. Два тубуса с резервными «Спасами» болтались в невесомости у него над головой, страшно отвлекая.

Потратив пять минут на разблокировку запоров, Николай потерял терпение и вломился в управление замком, размахивая аварийным приоритетом «Спаса», как кувалдой. «Угроза жизни человека» – приоритетный код – смог достучатся до вшитых в замок алгоритмов.

Быстро пробежав по управлению, бывший пилот отключил всю автоматику и вывел засовы на ручной режим управления. Это было строжайше запрещено инструкцией, ведь это ставило под угрозу работоспособность аварийной автоматики станции. Но другого выхода Николай не видел.

Разблокировав встроенные ручки двери, Павлов уперся ногами в стену и потащил плиту в сторону, пытаясь сдвинуть ее обратно в пазы на стене. Дверь открылась легко – механизм не был сломан, просто не хотел подчиняться приказам компьютера. Когда дверь приоткрылась ровно наполовину, Павлов бросил ее и скользнул в получившуюся щель, чуть не забыв в коридоре «Спасы».

Одним прыжком Николай миновал короткую лестницу, ведущую на нижний этаж, и очутился у второй двери, ведущей в сегмент техников. На этот раз повезло – замок отчитался о том, что с другой стороны давление и атмосфера в норме, и разрешил открыть дверь.

Когда массивная плита скользнула в стену, Павлов невольно вздрогнул. Этой части станции повезло меньше. Длинный коридор, открывшийся перед бывшим пилотом, был погружен в полумрак. Из трех полосок аварийного освещения светилась лишь одна, да то еле-еле. Весь коридор был заполнен облаками парящего мусора. Крепления, провода, осколки теоретически не бьющегося пластика, мелкие приборы, пульты дистанционного управления, бумаги, чехлы – все это плавало в коридоре единым месивом, напоминая морские водоросли.

Спохватившись, Павлов включил внешние микрофоны и прислушался. Шорох вращающегося мусора, треск панелей. Где-то далеко электрический разряд.

Все – человеческих голосов не слышно. Нахмурившись, он толкнул вперед оба «Спаса», отправив их в самый центр летающей кучи мусора, а потом двинулся за ними сам.

Пробираясь сквозь переплетения выпавших из треснувших стен кабелей, проходя сквозь облака мелких осколков, он прислушивался и внимательно изучал двери. Вот одна открыта – автоматика не сработала. За ней – технический отсек, набитый корпусами ремонтных роботов и кучей приборов, о назначении которых Николай и не догадывался. Вот с другой стороны дверь – приоткрыта, за ней ряды шкафов. Многие распахнуты, и барахло, выскочившее из незакрепленных ящиков, медленно бродит по комнате колючим варевом. Вот закрытая дверь. Вот еще одна. И – конец.

Добравшись до конца коридора, Павлов уперся в плиту, отделяющую эту секцию от следующей. Там, за ней, должен быть отдел с управляющей автоматикой и проход к механизмам. Большая белая плита в тусклом свете выглядела серой. Николай, помрачнев, подключился к замку. Так и есть. За ней – вакуум. Там не выдержала обшивка. И это не просто пробой. Судя по резко возросшему уровню излучения, в обшивке огромная дыра.

Сжав зубы, Павлов с ненавистью уставился на плиту. Неужели это все? Игнат и Семен… Но они не должны были идти в отдел механики. Как их туда могло занести? Пытались спрятаться? Нет, врешь, это еще не все!

Развернувшись, Павлов подплыл к первой закрытой двери. Замок был исправен. Датчики с заметной задержкой доложили, что в комнате за дверью отсутствует атмосфера, резко понижено давление, чуть повышенный фон радиации. Видимо, крохотный осколок добрался до этой комнаты, пробил стену, но пластик успел затянуть пробоину. Хоть и не сразу.

Хмурясь, Николай подплыл к соседней двери. Здесь все показатели были в норме, каюта, судя по показаниям датчиков, в полном порядке. Вот только та же проблема, что с плитой – открываться замок отказался. Автоматика продолжала считать окружающую среду слишком опасной, чтобы открывать двери. Можно было попробовать отменить общий сигнал тревоги, дать понять контурам безопасности, что опасности больше нет. Наглая ложь, на которую способен только человек. Робота обмануть несложно, но для этого нужно вернуться в центр управления станцией…

Вздохнув, Павлов активировал аварийный контур и принялся отключать автоматику. Дело, между прочим, подсудное. Ладно. Ему нечего терять. Особенно сейчас.

С этим замком он управился быстрее, чем с прошлым. Автоматика, выдав ворох предупреждений, отключилась, и Павлов, выдвинув из двери рукояти, потянул ее в сторону. Дверь открылась в темноту. Бывший пилот машинально зажег фонарик «Спаса» и медленно шагнул вперед.

Луч света заметался по комнате, выхватывая из темноты отдельные предметы… Стол, мобильный вычислитель, ворох мусора, разбитый экран на стене… Пусто. Обычная рабочая комната техников, абсолютно пустая.

Павлов попятился и выплыл спиной в коридор. Прикрыл глаза. Сейчас в душе у него было так же пусто, как в этой последней уцелевшей комнате. Все. Теперь действительно все. Он нарушил все возможные инструкции, все предписания, писаные и неписаные законы эвакуации. В спасательном модуле люди. Живые, настоящие люди. Модуль должен стартовать. По-хорошему, давно уже должен был. После объявления тревоги весь персонал должен собраться в модуле, а не болтаться по станции, подбирая забытые вещи. Это космос. Здесь нельзя медлить, счет всегда идет на секунды.

Нельзя медлить. Но он должен знать. Должен.

Стиснув зубы, Павлов двинулся по коридору к выходу – быстро, пролетая, как ракета, сквозь груды парящего мусора. В шлеме пискнул сигнал – внутренняя связь.

– Николай…

– Не сейчас, – резко ответил Павлов. – Пока пусто. Позже.

Биолог, помедлив секунду, отключился. Бывший пилот подлетел к двери, ведущей на площадку, с налету хлопнулся об нее плечом, отскочил, завертелся, как новичок, первый раз попавший в невесомость, и, выругавшись, выпустил трость. Остановив вращение, он нырнул в открытую дверь, поднялся к броневой плите, ухватился за рукоять и задвинул дверь в пазы. Включил замок и заблокировал дверь. Потом, торопясь, спустился вниз, вернулся в разбитый сегмент, обернулся и подключился к замку. На этот раз автоматика сработала безупречно – дверь скользнула в пазы и встала намертво, отрезав Павлова от уцелевшей части станции.