– Я не сделаю ничего плохого, – мягко сказал Сав.

– Ага, – серьезно сказала она, не делая попыток шевельнутся.

Миленькая. Миниатюрная, тоненькая – куколка. Только вот кто она такая? Неужели и правда…

– Вышло какое-то недоразумение, – продолжил Сав, мягко двигаясь вперед. Она смотрела на него внимательно, но без угрозы, спокойно. И Сав, особо даже не думая о последствиях, применил капельку убеждения. И тут же едва не заорал. Его магия, не знавшая осечек с людьми без особых оберегов, должна была зацепиться за девчонку, впитаться в голову и грудь, но темная мгла на мгновение вытянулась из кожи девушки, окутала ее тело и исчезла снова, с аппетитом втягивая его магию в себя.

Так. Только не паниковать. Только не сорваться.

Сав застыл, ощущая, как между лопаток медленно катится капля холодного пота.

Темная! Реально темная! Вот …!

– Я не понимаю, что случилось, – сказала она, даже не замечая темной дымки перед своим лицом.

– Ничего особенного не произошло, – собирая в кулак всю свою смелость, ответил Сав, – но надо разобраться. Твоя цепочка разорвалась, а такое бывает только с магами. Если ты поедешь со мной, то мы быстро со всем разберемся.

Она кивнула, и Сав выдохнул. Значит, диалог возможен.

Осталось только посадить ее в мобиль – увезти как можно скорее в относительно безопасное место и ни в коем случае не провоцировать. Только бы ребята догадались убрать хозяина дома и его слуг и отвезти в управление! Ведь явно из-за них произошла инициация. Козлы! За такое убить мало!

Девушка тем временем осторожно двинулась вперед, и Сав открыл двери нараспашку, пропуская ее.

Он шел позади нее, едва дыша.

Слава богам, боевой отряд среагировал как надо – на площадке перед домом никого не было.

– Мне бы одеться, – вдруг нерешительно сказала девушка, замерев на крыльце.

– Я привезу все, что нужно, но чуть позже. А пока – вот.

Сав стянул с себя пиджак и накинул девушке на плечи, мимолетно прикоснувшись к ней. И сразу же отдернул руку – туманное щупальце тьмы вырвалось из ее тела и угрожающе качнулось.

– Спасибо, – вдруг улыбнулась она, стягивая ворот пиджака у груди.

Сав нервно кивнул, усадил ее в мобиль, отметив, как она удивленно оглядывается, сам скользнул вперед и прерывающимся шепотом приказал водителю гнать как можно быстрее. В его личном кабинете, укрытом от вмешательств всех видов и типов магии, будет надежнее и спокойнее светски беседовать с темной. Ну, насколько это вообще возможно в таких обстоятельствах.

Сразу же, пользуясь тем, что девушка сидела сзади и не видела его, черкнул пару условных знаков и передал водителю – это должно дойти до императора и его служб как можно быстрее, а сейчас главное – не сводить с нее взгляда и молиться, чтобы ее ничего не разозлило.

Ему нужно будет продержаться четверть часа, самое большее – полчаса.

Нужно быть с ней предупредительным, ласковым, вежливым. В ином случае все может закончиться очень и очень плохо.

***

Я понимала, что этот мужчина меня боится, как только он начал со мной говорить. Притом изо всех старается этого не показать. М-да…

Он явно непрост. Бухгалтер, особенно главбух, через пару-тройку лет практики видит «государевых слуг» за версту. А хороший главбух еще и умеет с ними правильно себя вести. Попробуй, отбей атаку налоговиков, когда их не звали. А за ней еще парочку. И еще с десяток примазавшихся.

Этот персонаж явно был из «государевых». Выправка такая… военная. Уверенность в себе, несмотря на испуг, и особое, несколько высокомерное отношение ко всем остальным людям. Когда пользуешься властью, пусть только и на работе, это оставляет отпечаток и на лице, и на характере. И ничего тут уже не сделаешь.

Но этот не «шакал налоговый командный, стайный». Этот – птица повыше. И явно не с финансами работает – у тех глазки, как кнопочки калькулятора.

Транспорт, в который меня погрузили, отдаленно напоминал смесь «Чайки» и «Уазика», которую гении инженерной мысли довели до совершенства. Хром, много меди, длинные кожаные сидения, несколько ламп. Симпатично и необычно.

Я села у окошка, растерянно глядя на проносящийся мимо нас город. Правда, долго наслаждаться не пришлось – машина остановилась.

Открылась дверь.

Мужчина не предложил мне руки, хотя тут, может, так и не принято.

Здание перед нами было явно казенным – серым, в несколько этажей, с выбитым гербом с какими-то рисунками. «Герб империи Тирой», – догнала меня память Йолы. А казенное здание, слава богу, оказалось не тюрьмой. По крайней мере, ничего негативного я не ощутила.

– Идем, – кивнул он мне, и мы вошли в здание. Просторные коридоры, двери кабинетов, раскрытые нараспашку, суетящиеся люди с какими-то бумажками в руках – им до нас не было никакого дела. Обычный рабочий день в обычном казенном здании. Только пару раз моему спутнику приветственно кивнули, но он никак не отреагировал. Шел, как деревянный.

– Проходи, – вдруг с видимым облегчением сказал он, распахивая дверь еще одного кабинета. Запер за нами дверь, как мне показалось, особенно тщательно. – Присаживайся. Кофе?

– Кофе, – согласилась я. С такими событиями без кофе никак.

– Меня зовут Сав, я шеф главного управления соблюдения законов. А ты?

– Ве… Йола, – быстренько исправилась я. Ляпну чего не того – и прощай, внеплановая реинкарнация.

– Ты совсем не знаешь, что с тобой случилось?

Он протянул мне чашку с кофе, сам уселся напротив и выжидательно на меня посмотрел. В его взгляде не было участия, был испуг и, пожалуй, любопытство. Меня это неожиданно задело, и я, не подумав, резко ответила:

– Я не рабыня. Почему?

– Так бывает, когда в человеке открывается дар, – осторожно ответил он.

Ага, дар. Такой, что все вокруг дрожат, убегают, а в голове сами собой возникает шизофренический собеседник.

– И что у меня за дар? Что-то неприятное, верно? Что-то страшное?

Нервы сдавали.

– Тшш, не нервничай, пожалуйста, ничего страшного не случилось. Все в порядке.

Он улыбнулся, а у меня в груди вдруг вспыхнула боль. Ничего страшного? Ничего не случилось?!

– Хозяин хотел меня изнасиловать в четыреста семнадцатый раз. Я считала их все, – вдруг обиженно сказала я, совершенно этого не желая. Глаза само собой защипало от слез.

Я сказала и замерла – на меня снова обрушился шквал чужих эмоций. Невероятный, жуткий, разрушающий. Откат в этот раз был настолько сильным, что потемнело в глазах, зазвенела кофейная чашечка у меня в руках, и я резким движением поставила ее на стол, расплескав половину напитка. А в голове все вставали сцены насилия, одна за другой, одна за другой… Они менялись, но неизменным оставалось чувство чудовищного омерзения, ненависти к себе и ко всему, что было вокруг.