делало ее вдвойне слаще), приятно потянулся в кресле. Он любил такие комплименты, гордился собой, что его оценивали, как незаурядного человека. Он поблагодарил Борец за рассказ о филине, а когда она вышла, задумался о своем.

Нексин совсем не знал коллектив, с которым предстояло работать. Сотрудников в нем было около ста человек, и он понимал, что каждый из них оставался самим собой, со своими интересами, потому с каждым следовало работать отдельно. Нексин знал много приемов общения с людьми, о чем писалось в умных книжках, но то была теория, он же по опыту понимал, что лучше всего действуют давно проверенные приемы, которые были, есть и будут среди людей. Для этого следовало знать прежде всего, кто из них что думает, что за душой имеет. Нексин понимал, что всякий подчиненный выполнит свои обязанности и без него, потому что выполнял и до него, и будет выполнять какую-то техническую работу тогда, когда его, Нексина, не станет здесь, но влиять на подчиненных не сможет, если не будет знать настроение каждого из них. На этом принципе (в этом Нексин был убежден) построена организация любого управления — от небольшого коллектива до целого государства. У государства для обслуживания власти есть целый аппарат самых разных органов, начиная от специальных служб и до правоохранительных, задача которых заключается вовсе не в охране прав граждан, как декларируется, а обеспечении возможностей для власти управлять гражданами. Нексину для этого не нужно было многого, достаточно одного-двух наушничающих, чтобы знать, что происходит в коллективе. Это была первостепенная для него задача в лесхозе, поэтому, разобравшись с филином, который ему понравился тем, что умел держать в страхе дураков, Нексин через десять минут по внутренней связи вызвал к себе Борец. Она вошла в кабинет в этот раз осторожно, вся во внимании, и покорно остановилась у двери.

— Нина Викторовна, мне нужны папки с личными делами сотрудников, подберите их и занесите мне. Можете прямо сейчас.

— На лиц инженерно-технического персонала? — спросила Борец.

— Я прошу дела всех сотрудников без исключения, в том числе уборщицы конторы или рабочего участка пилорамы.

— Но у нас есть личные дела только на инженеров и техников, на остальных заведены простые карточки, ну и… есть разные там приказы в нарядах.

— Непорядок! — Нексин встал из-за стола и прошелся по кабинету. — Теперь заведите дела на каждого работника; напишите мне на всех характеристики, попросите также начальников написать характеристики на своих подчиненных… Не удивляйтесь!.. Я потом их сравню. В деле должны быть также автобиографические справки, изложенные самими работниками… Ну и так далее… К вам что, никогда и никто не обращался с такими вопросами?.. Мне это даже странно… Может быть, Нина Викторовна, вам что-то непонятно по моей просьбы?..

— Я все поняла, — сказала Борец. — Имеющиеся дела занесу прямо сейчас.

Борец вышла от него слегка огорченной их диалогом, но скоро загадочно улыбнулась, подумав о некоторой доверчивости, если не наивности нового директора. Конечно же, к ней не раз и не два обращались с самыми разными вопросами из ведомств, которые не могут обходиться без официантов, таксистов, секретарш, тем более руководителей отделов кадров, — той категории работников или служащих, которые больше всех слышат, видят и знают о своих коллегах. Борец очень быстро исполнила часть указания директора — занесла ему кипу скоросшивателей, пошла было к выходу, но остановилась в нерешительности.

— Хотите что-то спросить? — сказал Нексин.

— Да. В бумагах невозможно все отразить, поэтому если нужно… — Она опять замялась.

— Вот тогда вы мне и расскажете о каждом такое, что не всегда бывает удобно изложить на бумаге в личном деле, — сказал спокойно Нексин.

— Именно это я и хотела сказать.

— Договорились!..

— И еще… Уже время обеда… У нас, как вы видели, есть своя небольшая столовая.

— Спасибо, Нина Викторовна. Что-то не хочется пока. Этот вопрос мы еще обсудим, наверное, завтра. Предупредите в столовой, что у них буду прямо с утра. А сейчас, пожалуйста, сделайте мне чаю, я должен заняться документами.

Нексин стал читать одно за другим личные дела сотрудников лесхоза. Это было для него привычно еще с прежней работы, по которой соскучился, и он теперь с увлечением занялся любимым делом. Так началось его знакомство с работниками лесхоза. Он внимательно рассматривал имеющиеся фото, читал приказы о поощрении и наказании, просматривал дипломы, характеристики, всевозможные справки… Это он считал для себя всего важнее, отложив вопросы производства, о которых ему немного успел рассказать главный инженер.

Перебрав к концу рабочего дня два десятка папок с личными делами, Нексин решил, что более подходящего кандидата на «своего человека» в лесхозе, чем Борец, нет. «Работает она здесь давно, — думал он, — а это значит, что хорошо знает каждого работника, ведь неспроста намекнула, что готова дополнительно предоставить информацию по каждому сотруднику. Опять же она некрасивая, поэтому, скорее всего, завидует красавицам сотрудницам и готова уже за одно это им мстить; а с другой стороны, следуя поговорке «Не родись красивой, а счастливой», должна сильно стараться, чтобы не потерять то, что имеет, — свою должность, которая ей, видимо, дороже всего на свете. Для этого должна выслуживаться, быть, если нужно, угодливой». Одним словом, Борец ему вполне подходила.

Часы показывали, что рабочий день закончился; за окном начало темнеть, и Нексин включил электричество. В сумрачном кабинете, окна которого выходили на лес, стоящий стеной в полусотне метров от конторы, было очень тихо. Никто его во второй половине дня ни разу не побеспокоил, не зазвонил телефон на столе. Нексин знал, что это Борец не позволила никому заглянуть, и такая мелочь, как и то, что обстановка здесь полностью зависит от него, директора лесхоза, что все и дальше будет, как он скажет, ему очень понравилась. Он осторожно вышел в приемную и увидел, как Борец, уставшая от его бесконечных требований, навалившись на стол, дремлет. Услышала Нексина и, резко вскочив, выпалила:

— Алексей Иванович, к вам хотели попасть наши сотрудники, что-то случилось с рабочим-лесорубом, травмировал то ли руку, то ли ногу, но говорят, что не сильно… Могу для вас уточнить… Но я сказала, чтобы сначала решали все с главным инженером… Еще звонили с телевидения. Корреспондент — это была женщина, — простите, не успела записать ее данные, сказала, что планирует приехать к нам, чтобы снять сюжет о лесхозе и взять интервью у директора. Я всем сказала, что вас нет, все вопросы завтра.

— Вы сделали правильно, Нина Викторовна, травматизмом в первую очередь должен заниматься Резник, как главный инженер, а вот с корреспондентом нужно было меня соединить. Впрочем, —