— Что с твоим лицом?

При моем появлении Анд встает из-за стола в пригостиничной таверне и хмуро глядит исподлобья. Других братьев пока не видно.

— Что с ним? — отвечаю ему в тон. Кривится от моего непочтительного тона. Нет, а чего хотел? Чтобы я к нему с уважением обращалась вот за такую грубость? Обойдется.

В ответ указывает на зеркало у противоположной стены.

О черт! С ужасом смотрю на свою красную моську и прикладываю руки к щекам. Все-таки это случилось. Я так и знала!

— Ты чем-то болен? — добавляет брезгливо.

Угу. Заразой, которую принес из своего мира, чтобы уничтожить ваш, — отвечаю ехидно, но, увы, не вслух.

— Это ожог. Ваше солнце слишком яркое, я не привык. Вряд ли у вас тут имеются солнцезащитные крема, да?

Делает пару шагов, оказываясь рядом, даже слишком. Хватает меня за подбородок, поднимая к себе и рассматривая. Вертит то вправо, то влево, не давая вырваться из стальных пальцев. Что пытается найти? Какие-то болячки, что ли? Идиот.

— Кремов нет, а если бы были, то для женщин. Почему не сказал?

— Я просил шляпу у Виттора, — бурчу в ответ.

Шипит что-то неразборчивое. Потом хватает под локоть и тащит в сторону... кухни. К нему тут же подбегает поваренок.

— Нужны сливки, — какой он все-таки всегда лаконичный. Как будто лишнее слово лень выдавить из себя. Например, слово «пожалуйста».

Поваренок убегает, но вскоре возвращается с маленькой креманкой и подает принцу. Тот снова тащит меня за стол и буквально швыряет на скамью. Погружает два пальца в белую субстанцию и наносит ее мне на кожу, отчего-то вдруг осторожно и даже нежно. Размазывает по лицу, плотно сжав губы и сведя вместе красивые брови. Удивительно, какие же у него ласковые пальцы. Наши глаза встречаются, и мне кажется, что я снова падаю в тот портал, который принес меня сюда. Он тоже зависает. Рука замирает в миллиметре от моих губ. Неужели с ним может твориться нечто похожее?

Стоп. Таша. Опять ты за своё? Андриарн тебя парнем считает! Что с ним может твориться похожего? А если и правда творится, то он будет сильно разочарован, когда ты окажешься девушкой. Да и ты пожалеешь. Смотри, как разволновалась. Давно мужик не касался? Ну так сейчас не время совсем. Вот вернешься в свой родной мир, найдешь хорошего человека, и пусть он тебя наглаживает, а не этот дикарь.

Мужчина меня и правда давно не касался, а так, как принц сейчас и вовсе никогда. Нет, я встречалась с парнями... пару раз. И даже целовалась. Но дальше ни с кем так и не зашло. Ни одного, с кем бы захотелось большего. В свои двадцать пять я, как архаичная диковинка, по-прежнему девственница.

Да и некогда мне было, по большому счету, заниматься личной жизнью. Учеба сначала в медунивере, а потом перевод в другой ВУЗ на факультет ветеринарии занимали почти все свободное время. Я и с Катей почти перестала видеться, только по праздникам, и то не всегда. У нее в это время как раз был стремительный карьерный рост и период всероссийской известности. Не до меня было сестре тогда.

Затем и я закончила, наконец, получать образование, начал новую жизнь — жизнь молодого специалиста. Какие мужчины? Мне хватало котиков и собачек, чтобы приходить уставшей домой. Да, в Москве в хорошей клинике иначе просто никак. Либо вкалываешь, либо теряешься в тысячи себеподобных и остаешься на дне.

Вот и сейчас это красавчик совсем не вовремя появился. Не до него, честное слово. Хотя внутри все откликается на его касания.

— Эй, вы чем заняты?

Вздрагиваю от громкого голоса Виттора, входящего в зал. Через силу перевожу взгляд на него, и только тогда замечаю боковым зрением, что Анд будто приходит в себя — хлопает длиннющими ресницами, сбрасывая наваждение. Он что, не слышал брата? Молчит.

— Мы тут это... — пытаюсь оправдаться, почесывая затылок. Уж больно подозрительно Виттор смотрит на руку брата на моем лице. Тот, конечно, сразу убирает ее и поворачивается к нему.

— Плохо заботишься о своем госте. Сгорел твой На Таш.

Несмотря на его пренебрежительное замечание, я все же ему очень благодарна. Старый бабушкин способ смазывать ожоги сметаной начинает помогать. Интересно, откуда у него такие познания?

Виттор морщится, едва взглянув на мое розовое лоснящееся от жира личико.

— Ты почему не сказал?

— Я просил шляпу, — напоминаю ему, в ответ закатывает глаза.

— Откуда ж я должен был догадаться, что для этого?

— Знаете, я даже на Земле сгораю на солнце, а оно вовсе не такое агрессивное как эта ваша звезда. У нее даже цвет как будто другой.

— Иледон. Наша звезда называется Иледон, — уточняет Анд, с любопытством снова разглядывая меня. — Ты что-то знаешь о звездах?

— Только то, что рассказывали в школе на астрономии.

Его бровь удивленно дергается, но вступает Вит.

— У вас в школах изучают астрономию?

— И не только. Еще физику, химию, биологию, математику, литературу... Что там еще? Историю, языки, изобразительное искусство. Да, это в обычных школах, не специализированных. В тех поболее будет. Так что в семнадцати годам наши мальчики и девочки знают многое.

— Девочки?

— Конечно. На Земле мужчины и женщины равны, и попробуйте заявить другое в развитой стране, можете под суд попасть.

Они оба выглядят слегка контуженными. Еще бы. Вот ни капельки не удивлюсь, если у их женщин весьма ограниченны права. Или их вообще нет?

— Уверен, что не врешь? — высказывает общую мысль Анд недоверчиво.

— Абсолютно!

— Во всем мире?

— Нет, не во всем. Действительно есть страны, закостеневшие в своих традициях, где с женщинами не церемонятся. Но их все меньше.

Виттор почесывает затылок, с сомнениями поглядывая на меня. И с опаской. Хм, чего испугался, что я смогу в их обществе навести смуту или что его под себя прогну?

Андриарн, похоже, думает в том же направлении. Хлопает брата по плечу и выдает:

— Может и хорошо, что мы невесту тебе не притащили оттуда?

И мне вдруг становится до колик смешно. Большие властные мужчины испугались быть подавленными одной девушкой! Ах-ха. Да я не против, мальчики. Вы мне только дайте размахнуться. Я весьма воинственно отношусь к унижению женщин. Так что при мне лучше этим не заниматься. А то как стану императрицей, как замучу сексуальную революцию!

— Может и хорошо, — откликаюсь тихо, посмеиваясь над побледневшим Виттором. — Она бы точно не позволила унижать свое достоинство. Советую подумать, прежде чем снова лезть с этой целью в мой мир. Выбрали бы себе более отсталый.

Переглядываются между собой.