Теперь она поняла. Объектом ревности Джулии Милфорд был не Эш Денисон, а Брэнд Гамильтон. Очевидно, миссис Милфорд – брошенная любовница. И не менее очевидно, что она приняла Марион за свою соперницу.

Другие мысли завертелись в голове Марион: мужчина с амбициями Брэнда Гамильтона не станет связывать себя с такой мегерой, как Джулия Милфорд. Он выберет такую, которая будет достойна положения жены политика; такую, которую примет высшее общество.

Подойдя, Брэнд сказал:

– У вас опять этот взгляд. Она была холодна как лед.

– Какой взгляд?

– Который скрывает то, что вы на самом деле думаете. Вот, это для вас. – Он протянул ей тарелку. – Я сказал Эмили, что принесу вам ужин. Было жаль отрывать девушку от ее друзей.

Когда он сел рядом, Марион посмотрела на тарелку: тартинки с омарами, картофельные слойки, жареные овощи и тонкие ломтики ветчины и грудинки. У нее возникло дикое желание вывалить все это ему на колени.

– Я прошу прощения за сцену с миссис Милфорд. Что она вам сказала?

Его небрежное извинение еще больше разозлило Марион.

– Она наступила мне на ногу, – ответила она, подражая его небрежному тону.

– Ох! – вырвалось у него, однако на лице играла улыбка.

«Ох»? И это все, что он может сказать?

– Если б я знал, что она здесь, – продолжал он, – я бы не подпустил ее к вам. Я думал, она в Париже.

Марион прохладно улыбнулась:

– Теперь я понимаю. Избавившись от миссис Милфорд, вы имеете больше шансов получить поддержку на выборах.

Что-то промелькнуло в его глазах, не то раздражение, не то гнев, но быстро исчезло, и он холодно взглянул на нее:

– Что вы имеете в виду?

– Да будет вам, мистер Гамильтон, я же не наивная девочка. Не думаю, что темперамент такой женщины, как миссис Милфорд, принес бы пользу вашей карьере. С другой стороны, общество кого-нибудь вроде меня возвысит вас в глазах света.

– Вспомните, что это Джулия наступила вам на ногу, а не я, – сказал он. – Что до моего возвышения в глазах света, то каким образом это связано с женщинами?

– Ну, возьмите леди Веронику и мистера Койна. – Она попыталась придать голосу игривости. – Доверие к нему возросло с тех пор, как он обручился с ней, во всяком случае, так мне дали понять. А почему бы и нет? У нее отличное происхождение и связи. Впрочем, к несчастью для вас, леди Вероника уже занята.

Он повернул голову и взглянул на нее с любопытством:

– Марион, вы хотите сказать, что вы свободны? Это что, брачное предложение?

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

– Э… ну что ж, я рада, что одному из нас весело.

– Нет, нет, ваше предложение имеет свои плюсы. Вы действительно повысите мои шансы на выборах. Вы из хорошей семьи, леди до кончиков ногтей, умеете расположить к себе людей. С другой стороны, я богатый человек и не скупой. Вы и ваши сестры ни в чем не будете нуждаться. Но полагаю, вы уже подумали об этом.

– Вы прекрасно знаете, что я не делаю вам предложение, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

Он не обратил внимания на ее протест.

– Я должен серьезно обдумать этот вопрос. Собственное оружие обернулось против нее. Поделом ей за то, что вздумала скрещивать шпаги с бывалым фехтовальщиком.

Веселость исчезла из его глаз, и он проговорил серьезно:

– Но вначале я хотел бы узнать о Дэвиде.

Ее желудок тревожно затрепыхался. Был только один способ удовлетворить любопытство такого человека – рассказать ту часть правды, которую она может рассказать.

– Дэвид, – спокойно ответила она, – был моим женихом, когда я была в возрасте Эмили. Он говорил, что не может без меня жить, но бросил у алтаря. Видите ли, он нашел новую любовь, без которой не мог жить.

– Мне очень жаль.

– Не стоит. Мое сердце не было разбито. Я пережила. После довольно продолжительного молчания Брэнд сказал:

– И тем не менее это его имя вы назвали, когда пришли в себя после падения.

Пульс скакнул. Ну почему Брэнд никак не оставит ее в покое?

– Да, – отозвалась Марион. – Сама не понимаю почему. – Она надеялась, что ее голос звучит убедительно. – Возможно, в глубине души я все еще немного люблю его.

Он наклонился к ней:

– Вы обманщица, Марион Дейн. Вы не страдаете от утерянной любви.

Она стиснула зубы.

– Откуда вы знаете?

Под ее озадаченным взглядом он забрал у нее тарелку, затем обнял Марион за талию и поцеловал. Подобного безрассудства от мужчины, чью бровь пересекает такой убедительный шрам, следовало ожидать.

Поцелуй оказался не таким, какого она ожидала. Он не заставлял ее подчиняться. Он умолял ее нежнейшим движением губ на губах.

Когда он отстранился, она растерянно заморгала. Его глаза улыбались.

– Нам обоим это не давало покоя, не так ли? Что ж, теперь мы знаем.

Он начал легко и непринужденно рассказывать об устройстве своей конюшни и последних приобретениях. В конце концов и она, поборов смущение, смогла вставить что-то членораздельное. Марион весь вечер чувствовала завуалированные взгляды, бросаемые в их сторону.

К тому времени, когда она отправилась в постель, дела шли хуже некуда. Все только и говорили о сцене, устроенной миссис Милфорд, и о поцелуе, который уже превратился в страстные объятия.

К ней в комнату влетела Эмили.

– Это правда, Марион? – Ее темные глаза плясали. – Ты помолвлена с мистером Гамильтоном? Все говорят об этом.

– Значит, всем надо проверить голову! – парировала Марион. А о Брэнде Гамильтоне вообще отказалась говорить.

Она лежала в темноте, с открытыми глазами, мысли кружились. Она не может позволить себе влюбиться в Брэнда Гамильтона.

Ей было знакомо предательство и сердечная боль, но она смогла оставить их в прошлом. Теперь она уже не юная девушка – она сильная и опытная женщина, имеющая на попечении двух сестер. В ее жизни нет места мужчине, тем паче такому, как Брэнд Гамильтон.

Марион выбросила из головы все мысли о Гамильтоне и сосредоточилась на неприятной, однако необходимой встрече, которую назначила на завтрашнее утро. Она отправится в книжный магазин Хэтчарда на Пиккадилли, а когда выйдет оттуда, Дэвид навсегда исчезнет из ее жизни. С этой счастливой мыслью она погрузилась в сон.

Наблюдатель под портиком церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер отступил в тень, когда последняя карета отъехала от дверей дома Реджинальда Райта. Бал закончился. Все гости разъехались по домам, а слуги закрывали на засовы окна и двери. Леди Марион Дейн, удалившаяся в свою комнату на ночь, недосягаема.