гладкой кожей, которая так и приглашала мужчину коснуться ее губами. Например, на шее, где она так вкусно пахла.

— Несколько месяцев назад я сделала плащ Супермена для игуаны. Конечно, это был особый заказ.

Несмотря на ненормальность Лекси, тело Шона откликалось на нее. Жаркий толчок в глубине живота, который достиг паха. Учитывая, что Шон раздевал прекрасную женщину, — совершенно естественный отклик. С которым он и не боролся, что не значило, будто Шон доволен собой: он не получал удовольствия от стояка на ненормальных женщин, обреченных создавать хаос.

— Не получается. У меня пальцы слишком большие, а эти пуговицы слишком маленькие. — Лекси подняла на него взгляд, и Шон добавил: — Придется разорвать.

— О. — Она смотрела ему в глаза несколько мгновений. — Даже не знаю. Продюсеры могут потребовать его обратно.

Шон ухватился за половинки платья, собрав в кулаки столько шелка, сколько смог. В кабине раздался звук рвущейся ткани, и несколько пуговиц просвистели мимо головы и изрешетили фюзеляж. Последний рывок, и платье распахнулось, обнажив гладкую кожу, ужасные красные рубцы и белый корсет. Шон скользнул взглядом вниз по шнуровке к впадине позвоночника внизу корсета. Не спрашивая, он забрался пальцами под платье, оттолкнул в сторону колючую сетку и потянул металлическую молнию вниз так далеко, как смог. Затем поднял руки, как ковбой, связавший теленка, и сел обратно на свое место.

— О, Боже мой, как хорошо. — Лекси завела руку назад и почесала красную отметину на пояснице. — Я едва дышала.

Изгибаясь назад и вперед, Лекси пыталась встать, но поскольку руками удерживала платье на груди, понадобилось несколько захватывающих минут, прежде чем она смогла выпрямиться настолько, насколько возможно.

Шон сделал глоток и посмотрел поверх стакана. Если Лекси уберет руки, ее грудь выпадет из платья. Шон ждал с предвкушением, но был ничуть не удивлен, когда Лекси нахмурилась от раздражения и снова попросила его помочь.

— Нужно, чтобы ты забрался под платье и стянул нижнюю юбку. Чертова штуковина почти стоит сама по себе. Я бы попыталась, но… — Она замолчала и опустила взгляд к рукам.

Улыбнувшись, Шон поставил стакан в держатель. У него было лучшее решение, чем ползать под платьем и смотреть на длинные ноги. Он затащил свою спортивную сумку из-за спины на колени, взял оттуда старую клетчатую коричнево-желтую рубашку и бросил Лекси. Рубашка приземлилась ей на плечо, и Лекси схватила ее: пышные груди с глубокой ложбинкой между натянули платье еще сильнее.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста.

Это была его любимая рубашка, но жертва того стоила. Шон убрал сумку на место, взял водку и продолжил смотреть шоу. Лекси продела одну руку, затем другую в рукава, потом застегнула рубашку. Поизгибалась еще чуть-чуть, выбираясь из платья. Она поворачивалась так и эдак, тянула и толкала, и трясла бедрами, и ее голова исчезла в пышной ткани.

— Ты в порядке, Лекс?

— Ага.

Затем она вышла из моря белого, вся такая… длинные ноги и гладкие бедра. Подол рубашки оканчивался на несколько сантиметров выше ее колен. Лекси перебросила волосы на одну сторону, когда наклонилась, чтобы поднять платье. Свет с потолка сиял на ее волосах, касался щеки и отражался от сверкающих туфель. Она заворачивала, складывала, скатывала платье так же, как делала с фатой. Вместо того, чтобы передать его Шону, в этот раз Лекси встала на колени на пассажирское сиденье и, перегнувшись через спинку, принялась заталкивать платье за него. Надавила посильнее, и на несколько коротких секунд мягкая коричневая фланель приподнялась, и перед Шоном мелькнули белые трусики, круглая попка и гладкие бедра. Он подумал, что должен предложить свою помощь, но не хотел, чтобы его руки оказались где-то рядом с этой совершенной задницей.

— Ну и тренировочка. — Лекси казалась выдохшейся и немного запыхавшейся, когда повернулась и села. Скромно потянула подол рубашки, чтобы прикрыть бедра, как будто Шон не успел на них насмотреться. — Я без сил. — Она взяла стакан и сделала глоток. — Сколько еще, Джимми?

— Чуть менее двух часов.

Лекси сделала глоток и наморщила нос.

— Ты летишь обратно сегодня?

— Нет. Завтра утром.

— Я сбежала из «Фэйрмонт» без сумочки. У меня есть только кредитка. — Лекси откинула голову на спинку кресла, широко раскрыв глаза, как будто осознание последствий всего содеянного ударило ее как дубинкой по лбу. — У меня нет налички и телефона, и одежды, и косметики.

Косметика не была бы четвертым пунктом в списке Шона.

— Возможно, в гостинице есть банкомат, — сказал Джимми.

— А у них есть массаж? — Она приподняла плечи и повертела головой из стороны в сторону. — Мне бы не помешало.

Шон засмеялся.

— Боюсь, нет, принцесса. В это время года люди ездят в Сэндспит, чтобы порыбачить. — И добавил: — В этом городе нет ничего примечательного. Никакой вечерней уборки номера и подготовки постели ко сну нигде в пределах острова.

— Дерьмо. Мне нравится мята, которую оставляют под подушкой. — Лекси перекинула волосы на одну сторону и посмотрела на Шона: — Ты летишь туда, чтобы порыбачить?

— Сейчас я не ловлю чавычу. (прим. перев.: chinook — чавыча)

— Отличная шутка, Шон, — сказал Джимми со смешком.

Шон подождал, что тот скажет дальше, чтобы наконец дать Лекси подсказку. Вместо этого Джимми поправил маленький микрофон блютуз и начал общаться с наземным диспетчером.

— Зачем ты летишь в Сэндспит? — спросила Лекси.

— Там живет моя мать. — Лекси неминуемо узнает, кто такой Шон. Он не станет специально держать ее в неведении — ну, ладно, может, совсем чуть-чуть, — но будет крепче спаться сегодня ночью, зная, что с утра не раздастся звонок от Джона. Если это делало его трусом, он сможет это пережить. — Моя мать больна.

На самом деле, она умирала. Снова.

— Мне жаль.

В этот раз у нее случился приступ панкреатита.

— Она справится.

Сколько Шон помнил, мать всегда была больной. Если не страдала от того или иного недуга, то объявляла больным Шона. Его детство было заполнено ненужными докторами и посещением больниц, и мать пихала в него ненужные таблетки, пока, когда Шону исполнилось десять, не вмешался дядя Эйб, с которым они уехали жить в Эдмонтон.

— Во сколько мы улетаем утром, Джимми? — спросила Лекси.

— Я хочу подняться в воздух к девяти.

— Не знаю, смогу ли я проснуться так рано. — Она застонала. — Мне понадобится кастрюля кофе.

— Если ты хочешь спрятаться, я прилечу забрать Шона через несколько дней. — Джимми взглянул на нее через плечо. — Ты можешь лечь здесь на дно, пока все не утрясется.

— Нет. Я должна вернуться обратно. — Она зевнула. — Я уверена, что все пройдет к тому времени, как мы приземлимся завтра.