Его рот накрыл ее дрожащие губы, и он почувствовал, как они раскрываются для него. Его язык вторгся в сладкое тепло ее рта. Он не мог насмотреться на это прекрасное лицо, полное неги и сладострастия. Тело Фары обмякло в его руках. Ее готовность отдаться ему подействовала на него как удар хлыста. Желание вспыхнуло с неистовой силой. Глядя на нее сверху вниз, он с силой сжал ее в объятиях.

— Никогда не сожалей об этом. И ничего не бойся, когда я рядом. — Он сдержит свое обещание. «Чтобы сохранить трон Джудара», — напомнил себе Шехаб, а вслух произнес: — Мои люди позаботятся о том, чтобы снимки не проникли в прессу.

Ее глаза расширились, и Шехаб увидел, что от внезапно выступивших слез глаза ее заблестели как два драгоценных камня.

— Легче от этого мне не будет, — призналась она. — Скорее всего, папарацци видели намного меньше, чем твои люди.

Шехабу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать смысл сказанного.

— Ты думаешь, я бы вел себя так, если бы за нами кто-то наблюдал? — Ему удалось изобразить негодование.

— Правда? — Ее лицо просветлело. — Их там не было?

— Конечно, нет, — солгал он, чтобы ее успокоить. — Я вызвал их, когда нас окружили папарацци.

Из ее груди вырвался облегченный вздох.

— Ты даже не знаешь, какая это замечательная новость. Я чуть не умерла от стыда, когда представила, что подумали твои люди, увидев нас в саду. Ну, ты помнишь...

Так значит, все это время ее мучили совсем не снимки папарацци?

Шехаб уже устал пытаться понять Фару Бьюмонт, поэтому просто молча обнял и прижал к своей груди. Так они сидели несколько минут. Почувствовав, что она напряглась и хочет отстраниться от него, Шехаб с неохотой разжал руки.

Судя по ее виду, она собиралась сообщить что-то неприятное, но на лице были неуверенность и нерешительность.

— Даже если тебе удастся изъять у них весь материал, это только разозлит их. Они наверняка возьмут в осаду мой дом. — С ее губ сорвался тихий стон. — Послушай, тебе не стоит отвозить меня домой. Высади меня у какого-нибудь отеля. Даже если они разузнают об этом, ты не пострадаешь. Пускай фотографируют меня, сколько влезет, а домой я вернусь завтра после работы.

— У меня есть идея получше. — Шехаб поднес ее руку к губам и не отрывал до тех пор, пока она снова не задрожала. — Спать еще рано, и к тому же я не хочу отдавать тебя на милость стервятников. Может, поужинаешь со мной?

Фара ответила не сразу. Все это время Шехаб продолжал осыпать поцелуями ее руку. Наконец она тихонько вздохнула и улыбнулась.

Шехаб нажал кнопку.

— В аэропорт, — приказал он своему шоферу.

— В аэропорт? — повторила Фара, с удивлением вскинув брови.

Шехаб улыбнулся ей медленной, чувственной улыбкой:

— Мы поужинаем на борту моего самолета.

«Да, конечно, — подумав, согласилась Фара. — Так меньше шансов, что нас увидят вместе».

Всю дорогу до аэропорта Шехаб не выпускал ее из кольца своих рук. Скоро после его ласк у Фары возникло ощущение, что ее тело целиком состоит из нервных, очень чувствительных окончаний.

Лимузин остановился.

Шехаб вышел из автомобиля, обогнул его и открыл дверь. Она чувствовала себя такой разбитой, что пришлось вытаскивать ее из машины едва ли не на руках.

Фара оглянулась, плохо соображая, что происходит, но мало-помалу к ней вернулась способность мыслить. Она осознала, что они стоят рядом с серебристым самолетом. Прохладный ночной воздух заставил ее поежиться. Приблизившись к трапу, она нерешительно оглянулась, но Шехаб ободряюще улыбнулся и взял ее за руку. И не выпускал ее до тех пор, пока они не поднялись на борт.

Раньше ей приходилось летать на частных самолетах, но на таком — никогда. Из-за роскошной, со вкусом подобранной внутренней отделки он был похож на летающий дворец. Ее мультимиллионер-отец был владельцем двух авиалайнеров. Но те выглядели куда скромнее. Билл тоже, хоть и являлся миллиардером, не швырялся деньгами налево и направо, предпочитая роскоши удобство и практичность.

— У вас хороший вкус, к тому же здесь так комфортно, — сделала она ему комплимент.

Шехаб улыбнулся:

— Мне слишком часто приходится совершать перелеты, и нет такой возможности подолгу останавливаться в городах, куда приходится летать по делам. Поэтому добро пожаловать в мой летающий дом.

— Летающий дворец, — поправила его Фара.

Шехаб недоверчиво поднял бровь:

— Не верится, что ты впервые видишь такой. Мне кажется, там, где есть большие деньги, это не редкость. И ты это прекрасно знаешь — ведь сама принадлежишь к таким кругам.

— Я бы так не сказала. Скорее, к моим услугам прибегают, когда в этом возникает необходимость. Тогда я становлюсь гадалкой на картах таро, жилеткой для слез, уборщицей или гидом для людей с тугим кошельком.

Шехаб запрокинул голову и от души рассмеялся.

— Я уже давно не загадываю, каким будет твой ответ, — посмеиваясь, признался он, — потому что понял: это бесполезно.

Он положил руку ей на талию и увлек за собой, улыбаясь и поддразнивая.

— Так ты считаешь, что мне следовало бы потратить деньги на что-нибудь более стоящее?

— Лично для меня немыслимо покупать вещи, цены которых похожи на телефонные номера.

— Если знаешь, как зарабатывать такие суммы, тогда можешь себе позволить. Полезных трат, поверь, у меня тоже предостаточно.

Глаза Фары расширились.

— Вот черт! — с досадой воскликнула она. — Ты ведь владеешь контрольными пакетами акций компаний, у которых существуют фонды поддержки со значительным капиталом. Я еще тогда подумала, что этот парень, аль-Аджман — филантроп.

Смех Шехаба прервал ее пылкую речь. Фара мгновенно смутилась и пробормотала:

— Какое счастье, что мое неумение держать язык за зубами тебя только смешит.

— Филантроп еще куда ни шло. Я уж думал, ты скажешь — супермен.

— Однако внешность соответствует.

— Супермен так супермен, — покладисто согласился Шехаб. — Тем более что я не прочь выглядеть героем в твоих глазах. — Он коснулся ее щеки губами.

Только благодаря какому-то чуду Фара не ляпнула, что в ее глазах он уже герой.

На верхней палубе Шехаб остановился перед дверью и приложил палец к идентификационной сенсорной панели. Двери бесшумно раскрылись, и они оказались в уютной гостиной, отделанной в приглушенных золотых и зеленых тонах. Также бесшумно дверь за ними закрылась.

Шехаб усадил Фару в удобное кожаное кресло.

— Вон там, — указал он на дверь в другом конце гостиной своего воздушного дворца, — ты найдешь все необходимое. Чувствуй себя как дома. Я присоединюсь к тебе через несколько минут.