«Он смеется… Он шутит…» – пронеслось в ее головке.

– Ты спрашиваешь: на какой престол? Изволь, я тебе отвечу: на Болгарский.

– Это… это шутки?

– Нимало. Знай, что я – претендент на Болгарский престол.

– Ты?!

– Я.

– По какому праву? При чем ты и Болгарское княжество?

– Скажи, Лили, ты католичка?

– Да.

– Историю папства хорошо знаешь?

– Знаю.

– Так вот скажи, как мог пастух сделаться папой? А такой случай был. Итак, если пастух мог занять папский престол, то почему русский корнет, сделавшись графом Тулуз де Лотреком, не может взойти на престол Болгарского княжества? Ведь ты пойми: в настоящее время престол этот свободен. А раз он свободен, отчего мне его не занять? Черт возьми, это было бы чрезвычайно глупо отказаться от такого удобного и приятного помещения!

Графиня глядела на своего самозванного супруга широко раскрытыми глазами. А Савина словно волна какая-то подхватила. Он преобразился, горел, пылал жаром своей необузданной фантазии.

– О, Лили, моя верная подруга, какая блестящая, славная будущность открывается нам! Я – коронованный князь болгарского народа, я – в дружбе и сношениях с венценосцами всего мира.

– Но… как же это все устроится? – лепетала в величайшем смущении графиня.

– Все, все устроится! Вот для этого-то я и нахожусь в Константинополе. Теперь ты понимаешь? Теперь ты согласна ждать и задыхаться в жаре? Пойми, что мы отсюда поедем прямо в Болгарию.

И многое еще говорил «будущий» болгарский князь, а пока – наглый самозванец, авантюрист величайшей марки.

В начале раннего вечера Савин – граф Тулуз де Лотрек – вышел из своего фешенебельного отеля и как-то тайком, крадучись, стараясь не обращать на себя ничьего внимания, направился пешком в один из отдаленных, грязных, вонючих кварталов «великолепной» столицы Оттоманской империи.

Жар еще не спал. Тучи пыли стояли над узкими улицами, кишевшими столичной рванью и массой бродячих голодных собак, похожих на шакалов, тощих, озлобленных.

Нарядный, сверкающий Константинополь остался там, позади.

Тут был тот главный Константинополь, который олицетворял собою всю неряшливость, всю грязь Востока.

«Экие свиньи!» – мысленно ругался претендент на Болгарский престол, попадая в кучи отвратительных экскриментов.

Подойдя к небольшому домику, ставни которого были наглухо закрыты, он тихо постучал в одно из окон и приблизился к двери.

– Кто там? – послышался вопрос.

– Это я, Цанков, отворяйте.

Дверь быстро распахнулась, впустила гениального авантюриста и так же быстро захлопнулась за ним.

– А наконец-то вы, ваше высочество! – с улыбкой проговорил высокий черномазый субъект, одетый в сюртук, с типичным видом болгарина.

– Не слишком ли рано – «ваше высочество»? Пока еще только ваше сиятельство, – рассмеялся Савин, крепко пожимая руку болгарина.

– Пустяки. Для такого умницы, как вы, сроков не существует. – Болгарин говорил довольно чисто и правильно по-русски.

– Все в сборе, Цанков?

– Все.

– А Хильми-паша?

– И он прибыл, Савин.

– Дану?

В голосе экс-корнета послышалась радость.

– А все-таки вы, Цанков, лучше величайте меня графом де Лотреком. Знаете, это звучит более внушительно.

Тихий смех болгарина смешался с таким же смехом «графа».

– Слушаю-с, ваше высочество!

В комнате, небольшой и тонувшей в полумраке, благодаря закрытым ставням, на креслах и широком диване сидели несколько человек.

Большинство из них были болгары, за исключением двух лиц, принадлежавших к сынам правоверного пророка Магомета.

– Простите великодушно, господа, что я запоздал! – весело, непринужденно проговорил Савин по-французски, здороваясь со всеми и особенно почтительно с Хильми-пашой.

– Ваше превосходительство, как мне благодарить вас за ваше любезное посещение? – склонился он перед ним.

Тот благосклонно улыбался.

– Ничего… Я так сочувствую, граф, этому делу, – ответил Хильми-паша.

– Позвольте мне, ваше превосходительство, в знак моей глубокой благодарности предложить вам на память о сегодняшнем вечере эту безделушку.

Савин вынул из кармана роскошный футляр и, раскрыв его, подал турецкому сановнику.

На голубом бархате, переливаясь всеми цветами радуги, сверкал драгоценный перстень с огромным бриллиантом-солитером.

– О! – вырвалось у всех.

Алчный взгляд паши загорелся восторгом.

– Ах, граф, какая прелесть! Но к чему это? Мне совестно принимать такие ценные сувениры.

– О, это такие пустяки, ваше превосходительство. Эта безделушка – одна из моих фамильных, – небрежно, с апломбом бросил великий авантюрист. – А это позвольте вручить вам.

И Савин протянул другой футляр младшему турку.

– Чисто работает, – прошептал болгарин Цанков своим соотечественникам.

Те взглядами подтвердили это.

– Ну, господа, мы можем приступить к совещанию, – пригласил всех Цанков.

И когда все заняли места за круглым столом, продажный турецкий сановник начал первым:

– Я должен сообщить вам, господа, что по полученным мною тайным сведениям русское посольство что-то разнюхало и, кажется, послало донесение. Поэтому я советовал бы вам торопиться.

Граф Тулуз де Лотрек, претендент на Болгарский престол, чуть-чуть побледнел.

– Оно узнало, что я здесь? – спросил он.

– Да.

Савин-«граф» рассмеялся.

– О, ваше превосходительство, я этого не боюсь. Меня взять не так-то легко.

– Его снимут только с Болгарского престола! – стукнул рукой по столу один из присутствующих болгар. – Верно, братушки?

– Верно! Верно! – прокатилось по комнате дико нелепого, преступного совещания.

– Мы – политические эмигранты Болгарии. Мы должны были бежать, спасаясь от дикого произвола и зверств временного регентства, самовольно захватившего власть в свои руки. Но, покинув отечество, мы оставили там массу верных друзей-приверженцев. Они за нас, они за общее дело. Трон Болгарии теперь свободен. Мы только должны распорядиться им!

– А много ли вас, господа? – осторожно, мягко, дипломатично спросил турецкий сановник.

– Нас-то много ли? – вмешался Цанков. – Вполне достаточно для того, чтобы сломить регентство и одержать полную победу. Еще на днях я получил от своих известие, что большинство войск, духовенства, народа совершенно готовы примкнуть к нам.