согласилась нам помочь» или, например: «Ты такая смелая, сбежала из дома!». Но она молчала, смотрела в небо, почти сливаясь с его темнотой, потому что была одета в черную длинную юбку и черную куртку. Только светлые, чуть рыжеватые волосы светились, и казалось, они подсвечивают лицо. А потом Арс позвал их ужинать: хлеб, яйца и листья свежей капусты. Уснула Мия с каким-то странным чувством – чувством степного простора и тихого дыхания Крошки Си у самой своей щеки.

Когда-то давным-давно, когда море было всего лишь слезой в глазу бога Лара, жили в этих местах три брата: Вайко, Куна и Хотта. Вайко был удачливым охотником, ловким и сильным, Куна славился отвагой и был искусным воином, а Хотта имел доброе сердце и веселый нрав. Братья были очень дружны. Вместе они жили, вместе охотились, вместе ловили рыбу, вместе учились разным наукам… И вместе влюбились однажды в одну девушку, прекрасную Алекту. Алекта была хороша, как теплое майское утро. Ясная, светлая, с солнечной улыбкой, она была отрадой своему отцу, суровому наместнику Борну. Да и все люди приморских земель любили ее.

Вайко встретил Алекту, когда возвращался с охоты. Он нес на могучих плечах огромного вепря, и Алекта рассыпала от удивления цветы, которые только что собрала на лугу: она никогда не видела такого силача.

Куна встретил Алекту, когда пробирался козьей тропкой на вершину скалы, с которой было видно далеко-далеко. Куна был дозорным, он караулил степь, из которой приходили полчища врагов, и предупреждал наместника Борна. Козья тропка, по которой шел Куна, была такая узкая и тянулась вдоль пропасти такой глубокой, что камни, падая в нее, рассыпались в песок, не успевая достигнуть дна. Алекта с восторгом смотрела на Куну – впервые видела она такого храбреца.

Хотта встретил Алекту, когда спасал упавшего из гнезда птенчика. Нежно положив трепыхавшуюся пташку в подол рубахи и зажав ее края в зубах, он полез на дерево. Родители птенца накинулись на Хотту, стали клевать его и бить крыльями, думая, что он хочет разорить их гнездо, но Хотта все равно долез, выпустил птенца и спрыгнул на землю. Алекта, собиравшая с подругой на полянке ягоды, улыбнулась ему и сказала:

– Ты очень добрый.

Все три брата влюбились в Алекту без памяти и в один и тот же день посватались к ней. Суровый Борн любил свою дочь, а потому позвал ее и сказал:

– Три брата сватаются к тебе: сильный Вайко, отважный Куна и добрый Хотта. Все они мне по нраву. Кого выберешь ты?

Запечалилась Алекта: кого бы она ни выбрала, это рассорит дружных братьев, и как им жить потом во вражде? Пошла она за советом к одной старушке, что жила в лесной глуши и целыми днями пряла на своей резной прялке. Говорили, что мудрее ее нет никого на свете.

– Слушай свое сердце, деточка, – сказала ей старая лесная пряха, не отрываясь от работы, – только оно скажет правду, не обманет.

Но сердце Алекты молчало. Все три брата нравились ей, каждый по-своему, и не могла она выбрать. А братья торопили с ответом, и отец устал ждать. Снова пошла Алекта к старушке, что пряла на своей прялке.

– Я помогу тебе, – сказала та, – я спряду тонкую нить, а ты разрежь ее на четыре части, одну повяжи себе на запястье, а остальные три – братьям, что хотят тебя в жены. С кем в один цвет с твоим окрасится нитка, тот и судьба твоя.

Все было сделано по слову ее, но только повязала нити Алекта, как все четыре почернели и рассыпались в прах.

– У всех вас другая судьба, – сказала тогда лесная пряха, и больше никто не услышал от нее ни слова.

Не прошло и трех рассветов, как напала на приморские земли орда невиданных чудищ. Они жгли города и леса, убивали и мучили, они сыпались с неба, выползали из рек и озер, поднимались из-под земли. Стал собирать Борн свой народ, чтобы защитить земли от чудищ, но никто не пришел на зов, страшно стало, даже войско разбежалось кто куда, каждый думал, как бы самому спастись, убежать, спрятаться. А где же наши герои, где три дружных брата? Вместе бросились спасать они любимую свою, Алекту. Но оттолкнула она всех троих и крикнула в гневе:

– Как смеете вы бояться и прятаться? Как смеете вы предлагать мне бежать, если отец мой бьется на поле один против целого войска чудовищ? Расползлись по норам, рты землею заткнули, мечи да луки попрятали! Не хочу быть вам ни женою, ни сестрою, буду отцу своему ратной помощницей!

Подхватила Алекта меч, оседлала коня и помчалась к отцу на помощь, в самую гущу сражения. Стыдно стало Вайко, Куне и Хотте, бросились они следом, много чудищ перебили, земли все от них очистили, города спасли. Только сами все легли на поле брани: и красавица Алекта, и три брата, любившие ее и победившие через любовь свою слабость. Старая пряха пришла из леса и связала их запястья одною нитью, и была та нить золотою, словно солнечный свет. И бог Лар плакал над их могилами. И слезы его стали морем, и выросли на берегу того моря четыре города: Вайколар, Куналар, Хотталар и Алекта.

– Красивая история, – задумчиво сказала Крошка Си. – Интересно, кто была эта старуха, что спряла нить Алекты?

Мия пожала плечами. Странно, что Крошке Си стало интересно именно это. История-то совсем не про пряху.

В Алекте они не стали задерживаться. Арс сказал, что Алекта – город искусств, здесь свой театр на каждом шагу, публика избалованная и очень взыскательная. Вряд ли они тут смогут заработать, тем более без лицензии. Мия не очень понимала, о чем он говорит, но город ей понравился. Он был тихий, зеленый, весь какой-то ухоженный. Фонтаны, скульптуры, мостики и арки, необычные дома, будто улицы соревновались друг с другом, кто сможет сильнее впечатлить приезжую девочку. Но Мию больше всего впечатлили люди. Красивые дамы в широкополых шляпах, узких платьях и перчатках, изящные кавалеры в светлых костюмах, дети, все умытые, причесанные и нарядные, будто только что сошли с открыток… Маме бы они понравились. Арс отпустил их с Крошкой Си погулять по центральной площади, но Крошка Си увидела по дороге ярмарку меда и попросила Мию подождать ее на скамейке в сквере. Мия никогда не видела ярмарку меда, но постеснялась навязываться. Она сидела на скамейке, болтала ногами в новых башмаках и смотрела по сторонам.

– Эверин? – услышала она за спиной.

Мия резко обернулась. На нее таращился (и она не могла подобрать более подходящего слова) сухонький