– Ради всех святых! – выпалила она. – Ты меня напугала.

– О, я не специально, – быстро ответила я, радуясь, что кухарка не обращается ко мне «мадам» или «мисс».

Спустя мгновение, когда никто из нас не сказал ни слова, она наконец протянула мне все еще слегка испачканную руку.

– Я миссис Стэнтон, – представилась она. – Но ты можешь называть меня Бетти.

– Джун, – с улыбкой ответила я, оглядывая большую кухню. Она была именно такой, какой я представляла себе кухню старого особняка: с огромной изразцовой печью у стены, широкими окнами, открывающими чудесный вид в сад, белыми висячими шкафами с эмалированными ручками и массивным кухонным столом посередине, на котором лежало почти вымешенное тесто. В современной духовке, которая выглядела довольно странно среди старой мебели, я обнаружила пирог с корицей, который, по-видимому, и источал тот восхитительный аромат, который заманил меня на кухню.

– Как приятно, что ты дома, Джун. – Бетти тыльной стороной ладони смахнула прядь волос с лица. Возраст кухарки трудно было определить, потому что, хотя ее лицо было почти без морщин, несколько седых прядей уже пробивались в ее светло-каштановых волосах. – Пришло время, когда женщина наконец-то присоединилась к нам. Слишком долго здесь витала одна мужская энергетика.

– Просто скажи, что ты что-то имеешь против моей мужской энергетики, – раздался в этот момент голос слегка позади меня, и я повернулась. Я увидела Престона, который расслабленно прислонился к стене и очаровательно улыбнулся мне. Он засунул руки в карманы джинсов и пристально посмотрел на меня, прежде чем полностью повернуться к кухарке. Я почувствовала, как мое сердце на миг забилось чуть быстрее, чем должно было.

– Твоя энергетика в порядке, мальчик, – ответила Бетти. – Впрочем, тебе не стоит думать, что я не замечу, если ты ночью снова совершишь набег на холодильник.

Престон весело пожал плечами.

– Думаю, ты что-то путаешь. Я бы никогда этого не сделал.

Бетти только фыркнула.

– Можешь говорить это кому-нибудь другому, мальчик.

Я чувствовала на себе взгляд Престона, пока он продолжал беседовать с кухаркой.

– Ты ведь рада, что я дома, Бетти, не так ли?

– Я рада, что Джун сейчас с нами, – сказала она и усмехнулась. – Женщина делает дом теплее и уютнее.

Престон вызывающе ухмыльнулся мне, а затем перевел глаза на кухарку. Они светились такой интенсивной синевой, что я едва могла отвести взгляд.

– Признайся, Бетти, втайне ведь я твой любимец, – продолжал он, и я увидела, как кухарка коротко покачала головой, прежде чем начала ежиться под его взглядом.

– Ну, хорошо… – тихо начала она и как-то странно улыбнулась. – Ты мой любимый мальчик.

– Ты имеешь в виду, в отличие от Блейка? Он опять подрался?

Бетти сделала глубокий вдох, и я почувствовала, как моя кожа покрылась мурашками, как будто по комнате потянуло сквозняком.

– Даже и не знаю, что делать с этим мальчишкой. Он постоянно доставляет одни только неприятности, – вздохнула она. – И он такой грубиян, и никогда мне не помогает заносить тяжелые дрова. – Она сделала короткую паузу, во время которой кухня вдруг наполнилась напряжением, которое, казалось, потрескивало в воздухе. – Иногда мне хочется, чтобы он просто ушел из дома. – В этот момент со стола с громким дребезжанием упала кастрюля, и мы с Бетти вздрогнули.

– Не ты одна, – спокойно ответил Престон и поднял кастрюлю, чтобы поставить ее обратно. – Но не беспокойся, после этого учебного года он, судя по всему, в любом случае смотается.

Бетти на мгновение растерялась, и ее поведение показалось мне каким-то странным, хотя я вполне могла понять ее неприязнь к Блейку. Но почему кастрюля просто взяла и упала? Никто из нас не стоял рядом и даже не прикасался к ней.

– Если он снова будет плохо себя вести, просто плюнь ему в еду, – с усмешкой предложил Престон, засовывая в рот кусочек сдобного теста.

– Я бы никогда этого не сделала, – ответила Бетти, восстановив самообладание. Потом она похлопала Престона по пальцам. – И перестань есть мое тесто, оно еще не готово.

– Но очень вкусное!

– Одно не исключает другого, не так ли? – Бетти рассмеялась, а затем принялась дальше месить тесто на столе.

Престон снова посмотрел на меня.

– А ты, Джун? Ты проголодалась?

Я покачала головой:

– Нет, я перекусила в аэропорту.

– Ты действительно не голодна или это из-за репутации английской кухни? – спросил он и приблизился на шаг. – Надеюсь, ты не имеешь ничего против совета Уильяма Сомерсета Моэма[1]?

– И что же это за совет? – Я попыталась отыскать в памяти какую-нибудь цитату английского писателя.

– О, он сказал, что тот, кто хочет хорошо поесть в Англии, должен завтракать три раза в день, – фыркнула Бетти, продолжая вымешивать тесто.

– Возмутительно. – Престон с наигранным негодованием покачал головой. – Я уверен, что мистер Моэм никогда не был на кухне Бетти.

Кухарка смущенно улыбнулась, и щеки ее порозовели.

Престон повернулся ко мне.

– Хочешь экскурсию? – он указал головой на улицу. – Дождь как раз прекратился.

Я кивнула и сунула руки в карманы джинсов.

– Конечно, почему нет.

– Фантастика. – Престон мимоходом заправил мне выбившуюся прядь за ухо. – Вот увидишь, мои экскурсии самые лучшие.

– Следи за мальчишкой, – предупредила меня Бетти. – Он кружит юным девушкам головы.

– Не волнуйтесь, моя голова останется на месте, – решительно сказала я, бросив на него недвусмысленный взгляд.

С улыбкой он сделал приглашающий к выходу жест рукой.

– Только после вас, миледи. – Его голос не был таким грубым, как у Блейка, но звучал при этом странным образом соблазнительно. Однако, поскольку он был моим кузеном, я старалась не думать об этом.

Вскоре мы шагали бок о бок по обшитому деревянными панелями коридору обратно в прихожую.

– Итак. Тебе нравится здесь? – поинтересовался Престон.

– Все… все кажется таким огромным. Я не рассчитывала на громадное поместье и несколько слуг… – не говоря уже о том, что здесь присутствовали он и Блейк, но я не собиралась рассказывать ему об этом.

– Не волнуйся, к этому ты еще привыкнешь. К дому и слугам. А я останусь таким же потрясающим.

Его слова заставили меня громко рассмеяться.

– Ничего себе. И это срабатывает с англичанками?

Престон усмехнулся.