Когда мой телефон перестали терроризировать, я подумала, что у Соловьева проснулась совесть, но потом мне пришлось возвращаться на землю, ведь под окнами раздался громкий сигнал автомобиля. Выглядываю в окно и быстро задергиваю большие, темные шторы, ведь под окном находился парень, которому видимо нравилось меня мучить. Надеюсь он меня не увидел, иначе проблем потом не оберешься.

Но парень сдаваться не хотел, видимо испытывал моё терпение на прочность. Но нервы у меня ни к черту. С такими-то стараниями мне скоро понадобится специализированное лечение. Я на протяжении долгого времени пыталась не реагировать, но это оказалось сильнее меня. Через пару минут сдалась.

Соловьев, как же я тебя ненавижу.

Я спустилась на первый этаж и открыла дверь, за которой уже находился Кирилл.

— Там было открыто, — с улыбкой произнес он, показывая на большие, железные ворота.

— Чего тебе нужно? — я скрестила руки на груди и смотрела на него, пытаясь разгадать причину его появления на пороге моего дома.

— Прекрасно выглядишь, — говорит он и я только сейчас осознаю, что стою перед Соловьевым в пижаме розового цвета. Пытаюсь сделать вид, что все в порядке, но от этого мне только хуже, — Ты не пришла в университет, — Мне кажется, или в его голосе слышен упрек? Кто сказал, что он может контролировать меня? Мы с ним даже не друзья, а он решил, что ему все позволено? Мальчику давно пора преподать хороший урок.

— На то есть весомые причины, — я пытаюсь закрыть дверь, но Кирилл не даёт мне даже попытки это сделать, так как стоит прямо посреди дверного косяка.

— Какие же? — он усмехнулся и сделал шаг ко мне навстречу, из-за чего я попятилась назад.

— С каких пор я обязана отчитываться перед тобой? Кирилл, мы чужие люди, забыл?

— У нас уговор, забыла?

От заявления я даже "уронила челюсть на пол". Он все еще ведёт эту игру? Хотя, чего я удивляюсь, это же Соловьев. Наверное, давно уже позабыл о существовании слова "нет".

— Тебе не надоело? Кирилл, мне правда не до игр.

— А кто сказал, что я не серьезен?

Мой кулак так и чешется, чтобы подправить его милое личико, и стоит заметить, сдерживать себя становится труднее с каждой секундой.

— К тому же, — продолжает он, — Я твой послушный ученик, которому нужен его привлекательный, но очень нудный учитель.

От его слов мне захотелось вывернуть себя наизнанку. Как же он привык работать по схеме, которая наверняка пользуется спросом по сей день: найти жертву — обезоружить — влюбить.

Но не на ту напал. Я привыкла к таким супер-мальчикам и знаю, что они из себя представляют. В кино все слишком романтизировано. Он — плохиш. Она — скромница. В конце фильма эта парочка пройдя через множество трудностей остаётся вместе. Только вот такое чудо в реальной жизни редко встретишь. В основном все такие парни оказываются гнилыми в душе. Их хватает максимум на полгода, а потом они снова возвращаются на охоту за дамскими сердцами. Можно было бы написать об этом юмористический роман, если бы все не было так печально. Да, бывают исключения, но они настолько редки, что уже даже не веришь в искренность и любовь в наше время.

Он подходит ближе, загоняя меня в угол. Хочется дать ему отпор, но он настолько уверен в своих действиях, что я начинаю ощущать себя маленькой девочкой, которая боится сказать что-то лишнее.

— Ты боишься меня? — его усмешка только больнее бьет по моему самолюбию. Я пытаюсь смотреть ему прямо в глаза, но ничего не выходит. Парень подходит ко мне так близко, что я могу слышать его дыхание, и отворачиваюсь, когда он пытается дотронуться до меня, — Я, конечно, понимаю, что могу вводить людей в ступор, но не натолько же…

— Не льсти себе, — отвечаю я, посматривая как он наблюдает за мной, — Ты ведь все знаешь. Да, я помогаю тебе в учебе, но не нужно учебный процесс путать с личной жизнью. Соловьев, если честно, я даже не понимаю зачем ты пытаешься всем показать, что ты тот, кем совсем не являешься.

— А ты знаешь меня настоящего?

— Я знаю, что этот вопрос произнесен с насмешкой, что только доказывает то, что я права. И ты сам это знаешь. Без понятия ради чего тебе все эти игры. Может быть потешить свое самолюбие, а может быть таким образом ты пытаешься компенсировать неуделенное внимание к тебе в детстве, но поверь мне, не самая лучшая затея.

Кирилл непонимающе смотрит на меня, а потом начинает смеяться. Не знаю, что происходит, но видимо ему очень весело. Или очередная уловка доказать мне, что произнесенные слова его совсем не задели.

— Нет, малышка, это не так работает, — Соловьев отходит от меня на пару шагов, — Завтра я заеду за тобой пораньше, надеюсь ты не против?

Пытаюсь ответить нет, но парень разворачивается и уходит, оставляя меня наедине с этой новостью. Ну уж нет. Этому не бывать. Он не должен показываться на глазах родителей. Да и командывать мною он не будет. Я выбегаю во двор и хочу догнать парня, но невовремя меня прямо перед воротами останавливает незнакомый молодой человек, он что-то спрашивает, но я не очень хорошо его понимаю, так как мое внимание полностью приковано к Кириллу.

— Вам письмо, — он отдает мне в руки конверт, просит росписаться, а после уходит.

Смотрю на отданный мне конверт и понимаю, что могу расплатиться с Артемом услугой за услугу. Ведь письмо принадлежало именно моему сводному братику. И я уверена, что в нем не было ничего хорошего.

Оставаться после проведенных бесед с Кириллом я не могла. Мне постоянно казалось, что он где-то рядом, хотя это и невозможно, поэтому я решила, что единственным способом избежать этих глупых мыслей будет поездка к отцу на работу. Не уверена, что это отличная идея, но у меня нет другого выбора. Не хочу обременять маму своими проблемами, ведь ей сейчас нужно думать о себе и будущем ребенке, а не о взрослой дочери, у которой появился наглый сосед по парте. До такого смысла "наглый", что у меня даже не найдется никаких приличных слов описать нынешнюю ситуацию.

Перед тем как войти в кабинет к отцу, я еще раз хорошо обдумала свой поступок и даже успела придумать отговорку, если вдруг родитель начнет расспрашивать меня о том, почему я решила зайти к нему на работу. Раз, два, три… Вхожу!

— Привет, пап, — он у меня следователь, поэтому я каждый раз удивляюсь тому, как он может после тяжелых, рабочих будней, где он серьезный и вполне требовательный работник, приходить домой и перевоплощаться в милого и заботливого отца.

Он был явно потрясен моим приходом. Это читалось у него на лице крупным шрифтом. Но отступать было поздно. Я здесь, а значит он не может ничего сделать. Мой отец любит меня и каждый мой приход домой для него становится особым, но так же я знаю, что он слишком переживает за меня, поэтому в детстве он часто не позволял приходить к нему на работу.

— Нелли?

— Сюрприз, — улабаюсь и прохожу к нему. На его рабочем столе снова неимоверный бардак, но как любит говорить папа: "это мой творческий беспорядок".