— Я не знаю, посмотри, что написано на упаковке.

— Мари-Лора, а…

— Сесилия, ты меня достала! Я умираю с голоду, а есть мне нельзя! Делай, что хочешь!

Я провела в роддоме три дня. Просто идеальный конец года! Жизнь Матье, которому повезло родиться с одним зубом, началась очень шумно: он постоянно плакал. Вернувшись домой, он продолжал горланить, и Роже, муж Сесилии, прозвал его Крикуном.

Что касается Жиля, то ничего не изменилось: он по-прежнему не хотел прислушиваться ко мне. Он стал очень нетерпимым и, если видел на полу игрушку, тут же отшвыривал ее в сторону. Каждый раз, когда я просила о помощи, Жиль находил себе какое-нибудь «важное» занятие. После компьютера он проникся идеей построить винный погреб. Он все делал сам, начиная от фундамента и заканчивая бетонными блоками, и в течение нескольких месяцев я его вообще не видела. Он вставал еще до рассвета и всегда находил время, чтобы поработать в погребе, прежде чем идти на работу. А когда возвращался, то снова принимался за погреб, занимаясь им до поздней ночи. Я взяла отпуск для ухода за ребенком, поскольку сама кормила Матье. Я также водила детей в школу, ходила с ними по врачам и в различные кружки. Иногда Жиль встречал их на автобусной остановке, но в большинстве случаев просто забывал об этом, и тогда моя подруга Жислан, водитель школьного автобуса, высаживала наших детей возле мэрии, откуда я их забирала.

У меня не было водительских прав, получение которых я считала слишком дорогим удовольствием. Чтобы добраться до школы, мне нужно было пройти пять километров с тремя детьми: Матье лежал в коляске, Тибольт сидел впереди, а Жюли устраивалась сзади, на подножке. И это при том, что Жиль был водителем! Однажды мне пришлось отправиться с ребенком к врачу в Пюизо, в пяти километрах от Бромея. Дойти туда было проще, поскольку дорога шла под уклон, но назад, когда нужно было идти наверх, она была просто изнурительной. В тот день шел проливной дождь. Промокшая, замерзшая, с растертыми ногами я почувствовала себя разбитой. Я остановилась и громко сказала, как клятву самой себе: «Хватит, я сдам на права».

Я получила права с первого же раза, и моя жизнь изменилась: наконец-то я ни от кого не зависела и могла свободно перемещаться! Детям тоже понравился этот новый способ передвижения, менее утомительный, чем коляска.

Но с тех пор как я получила права, Жиль стал просто невыносимым. Он считал, что я беру машину лишь для того, чтобы «пошататься». Ему и в голову не приходило, что у меня уйма дел и мне нужно, например, покупать продукты. Отношения между нами были полностью разрушены. Что касается детей, то он окончательно перестал выполнять роль отца.

Жюли все так же требовала особого внимания. Это был очень спокойный и милый ребенок, но у моей крошки постоянно возникали проблемы со здоровьем. Достаточно было увидеть ее медицинскую карточку: в нее постоянно приходилось подшивать листы, чтобы врачи могли сделать необходимые записи! Я уже и не помню, сколько раз паниковала из-за нее. В три месяца она подхватила жуткую пневмонию, температура поднялась до 39 °C. Это было первое из ее многочисленных пребываний в больнице. В частности, я хорошо запомнила ее страшную ветряную оспу. Я никогда не видела такой сыпи: прыщи появлялись один на другом, на Жюли не было и миллиметра здоровой кожи. Когда начались судороги, ее пришлось на неделю госпитализировать. Помимо этого, Жюли с рождения была астматиком. Все началось с постоянных простуд и бронхитов, которые перешли в астму. Она подрастала, а болезнь оставалась. Я уже привыкла к ее приступам удушья, к ингаляторам Вентолин и Бекотид. Она тоже, и больницы стали для нас знакомым местом. Мы с Жилем знали, что, когда Жюли плохо, нужно действовать быстро.

Однажды утром, в начале восьмого, меня разбудил телефонный звонок.

— Мари-Лора? Это Доминик.

Доминик — брат Жиля. Этот утренний звонок был по меньшей мере странным.

— Ты смотрел на часы?

— Дедушка упал, пришлось вызвать «скорую». Его хотели забрать в отделение неотложной помощи, но он отказывается. Нужно оформить документы, а для этого требуются две подписи. Ты можешь попросить Жиля приехать как можно скорее? Медики ждут его, чтобы увезти отца.

У отца Жиля и Доминик был рак, поэтому любые неполадки со здоровьем представляли собой огромную опасность.

— Хорошо, я его сейчас же разбужу.

Сказать легче, чем сделать… Накануне у нас была вечеринка с друзьями, и теперь Жиль спал как убитый.

— Жиль, проснись! С твоим отцом случилось несчастье, и Доминик нужна твоя подпись, чтобы его могли забрать в больницу.

— М-м…

— Жиль!

— Угу… Я буду через десять минут.

Я спустилась в гостиную. Прошло пятнадцать минут, а Жиля все не было, и я снова поднялась в комнату.

— Жиль, проснись!

В ответ послышалось лишь невнятное бормотание из-под одеяла. Я настаивала и наконец получила раздраженный ответ:

— Ну хватит! Я же сказал, что иду!

Спустя двадцать минут он по-прежнему лежал в постели. Доминик, нервничая, позвонил еще раз.

— Мари-Лора! Ну что, Жиль приедет? У врачей много других дел!

— Знаю, но что я могу сделать, если твой брат так пьян, что не может пошевелиться?

— Черт…

— Я сейчас буду.

Мне не хотелось уходить, поскольку Жюли, которой было шесть лет, приболела. Все началось накануне вечером: она почувствовала слабость и у нее заболело горло. На всякий случай я решила разбудить Шарлотту, соседку, и Грегори, сына Магали, своего крестника, который ночевал у нас.

— Послушайте, с отцом Жиля беда, я должна идти. Пожалуйста, спуститесь в гостиную и посидите с Жюли, пока я не вернусь. На всякий случай я оставлю сироп от кашля и Вентолин. Если что, звоните.

Я оставила Жюли, Тибольта и Матье с двумя подростками и убежала. Приехав в дом свекра, я подписала бумаги, и его увезли в больницу. Комната деда оказалась в таком беспорядке, что нужно было хоть немного убрать в ней. Я позвонила домой, трубку взял Грегори.

— Ничего страшного, если я задержусь ненадолго, чтобы навести здесь порядок?

— Не волнуйся, Мари-Лора. Если будет нужно, мы тебе позвоним.

— Как Жюли?

— Пока все в порядке.

Вместе с Доминик мы сняли постельное белье, проветрили и пропылесосили комнату. Около одиннадцати зазвонил мой мобильный. Это был Грегори:

— Мари-Лора, Жюли плохо! Вентолин не помогает, она кашляет все сильнее.

— Я сейчас буду.

Я вернулась так быстро, как только смогла, захватив с собой десятилетнего племянника Микаэля, чтобы его отец смог поехать в больницу проведать деда. Я припарковала машину перед домом, чтобы в случае необходимости мы могли сразу же выехать. В гостиной меня ожидало жуткое зрелище: моя дочь, задыхаясь, корчилась на диване, а Жиль, лежа на том же диване и закинув ноги на стол, смотрел «Телефут», словно ничего не замечая. Он только обернулся, когда я ворвалась в гостиную с криком: