Матвей прислушался, сдерживая дыхание. С той стороны, откуда можно было ожидать приближения белых, доносился многоголосый говор людей.

— Кто это? — почти враз проговорили они.

На беляков это никак не походило. Люди шли шумно, и, судя по голосам, они были в весёлом, приподнятом настроении. Посты охранения их не обстреляли, и это значило, что идут не чужие.

— Видно, в самом деле, охотники или новые партизаны, — сказал Тимофей.

— Зажги берёсту, чтоб тут не плутали, — проговорил Матвей.

Тимофей ощупью нашёл на дровах берёсту и зажёг её. В это время послышался голос деда Фишки:

— Сюда, ребятки, сюда!

Потом кто-то сказал, видимо, что-то смешное, и люди дружно захохотали. От нетерпения Матвей был готов броситься навстречу им.

— Кого ведёшь, дядя? — крикнул он.

— А вот приведу — узнаешь, — засмеялся старик.

Берёста жарко вспыхнула, и темнота вокруг стала ещё более непроницаемой. Матвей отошёл в сторону, напряжённо всматривался, прислушивался.

Наконец из-за кедров вышел один человек, потом второй, третий. И Матвей разглядел, что на огонь движется толпа.

— Я тут, дядя, — проговорил он, давая знать о себе. Дед Фишка подскочил к нему, весело сказал:

— Ты, Матюша, всегда меня на такие дела посылай. Я тебе плохих людей не приведу. Так и знай! Я самим богом меченный.

— Кто это, дядя? — спросил нетерпеливо Матвей, тщетно стараясь разглядеть людей.

— Они, Матюша, сами скажут, — увильнул от прямого ответа старик.

— Смирно! — вдруг раздался голос, и высокий человек, рассмотреть которого в темноте было невозможно, немного выдвинулся из толпы и не совсем чётко, с хрипотцой и с придыханием отрапортовал: — Товарищ командующий! Отряд шахтёров в составе двенадцати человек прибыл в ваше распоряжение. Вместе с ним прибыл военспец, бывший капитан царской армии Старостенко, сорок шесть крестьян, завербованных по пути нашего продвижения. Отряд имеет: десять винтовок и тридцать гранат, один пулемёт в разобранном виде, семь пистолетов, четыре тысячи винтовочных патронов. Комиссар отряда, член шахтёрского подпольного комитета большевиков…

Свою фамилию говоривший произнёс невнятно, и Матвей торопливо сказал:

— Очень хорошо, товарищ! А вот фамилию вашу не разобрал.

Тогда высокий человек шагнул вперёд и совет другим голосом, отчётливым и ясным, крикнул:

— Антон Топилкин!

Люди, стоявшие вокруг и знавшие уже из рассказа деда Фишки о долголетней дружбе Топилкина с Матвеем, засмеялись, а Матвей бросился к Антону, обнял его и радостно забормотал:

— Вот это подвалило счастье! Ах ты, чёрт! Вот это повезло так повезло!.. Тимофей, собирай всех на поляну, собирай скорее!

— Ночью-то? — изумлённо спросил Антон Топилкин.

— А что же ты думаешь, до утра людей, будем томить? Ведь мы тут беляков ждали… Ну, как добрались-то? — оживлённо говорил Матвей.

— По тракту проскочили удачно, а тут вот третий день по тайге кружим. Охотников никого не нашлось, провести некому — пошли наобум. А слух о вас далеко прошёл, — рассказывал Антон.

Через несколько минут прибежал Залётный:

— Товарищ командир, народ собирается.

— Зажигай, Тимофей, берёсту — со светом пойдём.

Залётный и дед Фишка приволокли охапку берёсты, нанизали её на палки и подожгли. Несколько новичков взяли палки с пылающей берёстой и пошли, освещая тайгу, впереди командиров.

На поляне Матвей велел развести большой костёр. Дров тут было пропасть, костёр получился яркий и осветил всю поляну.

Матвей подошёл к огню, поднял руку и, когда люди утихли, начал говорить.

9

Холодной ночью партизанские отряды поднялись с берегов Светлого озера и четырьмя колоннами двинулись каждая в своём направлении. На Балагачёву шёл отряд Кинтельяна Прохорова, на Подосиновку — отряд Калистрата Зотова, на Ежиху — отряд ломовицкого батрака Кондратия Загуменного. Четвёртый отряд, под командованием ежихинца Ефима Каляева оставался в резерве и следовал в направлении Челбакских гор, как серединного пункта, расположенного на одинаковом расстоянии от всех трёх селений, намеченных к захвату.

Командование армии было с отрядами: Матвей Отрогов — с Прохоровым, Антон Топилкин — с Зотовым, Старостенко — с Загуменным.

Тимофей Залётный оставался с резервным отрядом и замещал командующего армией. Тут же были Архип Хромков, дед Фишка и большинство разведчиков и связных.

В течение двух суток разведчики неустанно работали. Они побывали в Балагачёвой, Подосиновке и Ежихе и, доставив отрядам самые свежие и точные сведения о белых, теперь заслуженно оставались на отдыхе, в резерве. Ни в Ежихе, ни в Подосиновке вооружённых сил противника обнаружено не было, в Балагачёвой стояло до взвода солдат и, как удалось узнать деду Фишке, ожидался приезд какого-то начальника из Волчьих Нор.

В связи с этим отряду Кинтельяна Прохорова были выделены почти все винтовки, пулемёт и пять лошадей из восьми имевшихся в армии.

В резерве дед Фишка остался с большой неохотой. Ему хотелось непременно быть вместе с племянником, и перед тем как отрядам разойтись, он сказал Матвею:

— Мне, Матюша, пожалуй, с тобой надо пойти. Я ведь хорошо тут места знаю. Да, гляди, и подмогу поднести что-нибудь.

И он начал было собираться. Но на этот раз племянник оказался строг и неумолим:

— Ты не путай, дядя, нам карты. Раз оставили тебя здесь, значит, так нужно. И ты, пожалуйста, не самоуправничай — это для нас сейчас самое большое зло.

Дед Фишка хотел было привести в свою защиту кое-какие доводы, но племяннику слушать его было некогда. Он вскочил на лошадь и, кого-то браня, поскакал к отряду Кинтельяна Прохорова.

К вечеру резервный отряд Каляева выдвинулся до Челбакских гор и остановился. Что предстояло отряду дальше, пока было неизвестно.

С наступлением ночи пошёл мокрый, липкий снег. Залётный приказал на скорую руку соорудить из пихтовых веток шалаши. Дело это было простое, минутное, и вскоре резервники, укрывшись в шалаши, грелись возле небольших костров.

Ни ночью, ни утром из отрядов никто не появился. Люди были настроены нетерпеливо, тревожно. Залётный стал уже думать о посылке в отряды связных, но в полдень появился на лошади Илья Александрович Старостенко.

Завидев начальника штаба, партизаны со всех сторон бросились ему навстречу и окружили его.

— Что слышно, Лександрыч? — спросил дед Фишка, выражая всеобщее нетерпение.

Старостенко был грузный, медлительный. Взглянув из-под очков на партизан, он, в свою очередь, спросил:

— Что слышно от командарма?

— Ничего, — сказал Тимофей Залётный.

— Плохо! — чмокнув губами, недовольно бросил Старостенко.

Он слез с лошади, стряхнул с себя колючки сухой хвои, нападавшие с деревьев, и, видя, что на него выжидающе смотрят, сказал:

— Ну что ж, у нас всё прошло как нельзя лучше. Деревню заняли. Советскую власть восстановили. Отобранный у населения хлеб, находившийся под охраной старосты, вернули, старосту посадили. Новых партизан человек тридцать приняли. Всё нормально… У кого чай