— В чем?

— Вино сегодня пили?

— А это что, противозаконно? У нас в стране объявлен сухой закон? Простите, не знали.

— Не шутите такими вещами! Отвечайте, пили сегодня вино в компании Владимира Сухоручко и Евгения Завлекалова?

— Владимира и Евгения? Художника и его друга? Ну да, пили. А в чем дело?

Сначала подруги испугались, что кто-то из монастырской братии увидел это застолье и донес настоятелю. Но при чем тут милиция? Вряд ли монастырские старейшины обратились бы к мирским властям по столь ничтожному поводу. Да и не потащился бы капитан среди ночи, чтобы корить их за распитие слабоалкогольных напитков. Даже если это и произошло всего в ста метрах от монастырских стен.

Нет, дело было не в застолье. А явно гораздо серьезнее. Об этом говорил вид капитана. И хмурое лицо его помощника с сержантскими погонами. Но этот молодой парень поглядывал на подруг с каким-то странным выражением. Мариша затруднялась точно его определить, но, пожалуй, это был ужас пополам с восхищением. Думается, именно так смотрели на леди Винтер четверо мушкетеров, когда палач отсекал голову бедной женщине.

— Вы нам скажете, что случилось? — повторила свой вопрос Мариша, которую все это встревожило до крайности.

— Скажем.

И, откинувшись на спинку стула, капитан произнес:

— Сегодня ровно час назад в своем номере скончался Владимир Сухоручко. По этому факту администрацией гостиницы была вызвана следственная группа. Местный врач зафиксировал факт смерти от отравления неизвестным веществом. А по словам Евгения Завлекалова — товарища погибшего гражданина, они с Владимиром этим вечером ужинали в монастырской столовой. А потом только пили вино.

И посмотрев на онемевших подруг, капитан добавил:

— С вами!

Некоторое время подруги молчали. А потом Катька, с трудом разлепив губы, прошептала:

— Отравлен?

— Владимир?

— Он что, умер?

— Владимир умер?

Капитан пристально посмотрел на подруг. И кивнул.

— Умер. Так что? Признаете факт того, что вы его отравили?

Подруги решительно замотали головами.

— Нет! Не признаем! Это было самое обычное вино! Мы тоже его пили!

— Тогда почему вы тоже не отравились? Наверное, подсыпали яд прямо в стакан Сухоручко?

— А Евгений? Он же тоже не отравился! Мог и он подсыпать!

Похоже, это было слабым местом в обвинительной версии капитана против подруг. Потому что он тяжело засопел носом. И ничего не ответил. Вместо этого он произнес:

— Ясно, что яд мог попасть в организм Владимира только с вином.

— Почему?

— Потому что до этого он вкушал трапезу в монастыре, — неожиданно вмешался в разговор незнакомый подругам мужчина.

Должно быть, его вызвали в качестве понятого или свидетеля. Или он просто явился сам в качестве любопытного зеваки.

— И если бы Владимир отравился в монастырской трапезной, то отравились бы и другие люди.

— Интересно рассуждаете! — разозлилась Катька. — Выходит, в монастыре в тарелку или чашку Владимиру никто ничего подсыпать не мог. А вот мы могли?

— В монастыре у нас все живут в мире и согласии!

— А мы?

— А вы приехали из большого мира. И могли привезти с собой суету и грех.

— Идите вы знаете куда?! — окончательно взбеленилась Катька. — Идите вы на… идите вы в… В общем, идите отсюда!

И так как мужчина никуда не уходил, а даже, напротив, принялся укоризненно качать головой, то она вышла из берегов.

— Вы кто такой? — закричала на него Катька. — Вы что, высший судия? Вы кем себя вообразили? Может быть, самим Господом Богом?

Бородатый монастырский «поучалкин» открыл рот, вознамерившись что-то ответить Катьке. Но не успел.

— Цыц!!!

Капитан грохнул по столу рукой. И все послушно замолчали, испуганно глядя на вышедшего из себя представителя власти.

— Вот что, — произнес капитан. — Умер человек! И мой долг — разобраться, почему и от чего он скончался.

— Может быть, это был сердечный приступ? — робко предположила Мариша, которую тоже впечатлило выступление деревенского сыщика.

Капитан только вздохнул. Он остывал так же быстро, как и вспыхивал.

— Сразу ясно, что вы не видели пострадавшего, — сказал он. — Он весь в каких-то черных пятнах. И губы словно огнем обожжены.

— На сердечный приступ это никак не похоже, — поддержал его сержант. — У меня бабка от инфаркта скончалась. Так что я знаю, как сердечники после смерти выглядят!

— Вот, — кивнул капитан. — И врач говорит, что парня отравили. Так что, уважаемые гражданки женщины, попрошу вас предъявить ту бутылку, из которой вы поили пострадавшего.

Подруги растерянно переглянулись.

— Нет у нас такой привычки, чтобы пустые бутылки хранить! — произнесла Катька. — Мы допили то вино. Да и выкинули бутылку.

— Куда?

— В мусор!

— Но где именно?

— На заднем дворе мусорный бак стоит. Туда и кинули.

Капитан повернулся к сержанту.

— Николай, пойди глянь.

— В мусоре копаться?

Среди собравшихся пронесся тихий смешок.

— Мусор не хочет в мусоре ковыряться! — произнес кто-то из задних рядов.

Сержант Коля побагровел. Да и капитану явно пришлась не по душе эта реплика.

— А ну! — рявкнул он, вглядываясь в лица людей. — Кто там такой веселый?

Все поспешно замолчали и придали лицам самые серьезные, непроницаемые выражения. Некоторые из только что хихикающих даже начали неодобрительно цокать и качать головами. Лицемерие этих типов буквально не знало границ!

Сержант Коля во время этой разборки тоскливо переминался с ноги на ногу. Идти ему явно не хотелось.

— Так мне идти?

— Иди!

— Красный такой пакет с одной оборванной ручкой! — крикнула ему вслед Катька. — А в нем, помимо винной бутылки, еще упаковка из-под сыра «Виола», пластиковая бутылка фанты и хлебные корочки.

— А сам пакет с золотыми розочками.

Снабженный такой подробной информацией, Николай быстро сбегал на помойку. И принес оттуда хорошо знакомый подругам красный пакет, который они купили у бабульки возле метро и который вопреки всем ее заверениям не выдержал долгого пути и порвался.

— Ваш пакет?

— Наш.

— Точно уверены?

— Конечно! Видите, розочки какие красивые на боку? Наш пакет.