Маклин, штат Виргиния — место, полное контрастов, где странным образом смешиваются политика и скучная жизнь обывателей. Сразу за Кольцевой дорогой, всего в нескольких минутах езды от штаб-квартиры ЦРУ, находится Тайсонс-Корнер, один из самых больших и престижных торговых центров в Америке. Жители пригорода не считают Маклин духовным центром. По крайней мере, большинство из них.

Морин Паскаль ни в коей мере не волновали священные материи, пока она ехала во взятом напрокат «Форде» по длинной подъездной дорожке отеля «Ритц-Карлтон» в Маклине. Расписание на завтрашнее утро было составлено: рано утром встреча за завтраком с Восточной Лигой женщин-писательниц, затем выступление и раздача автографов в гигантском книготорговом отделе Тайсонс-Корнер. Это даст Морин возможность оставить большую часть субботнего дня для себя. Отлично. Она отправится на разведку, как она всегда делала, когда оказывалась в новом городе. Неважно, насколько провинциальным было это место; если Морин никогда там прежде не бывала, оно таило в себе очарование. Она никогда не упускала случая найти свою изюминку, особую черту, характерную для каждого места, которое посещала, что делало его уникальным в ее воспоминаниях. Завтра она найдет жемчужину Маклина.

Зарегистрироваться в отеле оказалось парой пустяков; издатель обо всем договорился, и Морин оставалось только подписать бланк и забрать ключ. Потом подняться вверх на лифте и войти в прекрасно обставленную комнату, где она удовлетворила свою страсть к порядку, немедленно распаковав вещи и оценив, насколько успела помяться ее одежда.

Морин любила роскошные отели и вела себя как ребенок, когда останавливалась в подобных местах. Она тщательно исследовала все удобства, изучала содержимое мини-бара, проверяла качество пушистого махрового халата, висящего за дверью ванной комнаты и смеялась над наличием параллельного телефона рядом с туалетом.

Морин клялась, что никогда не устанет наслаждаться этими маленькими привилегиями. Возможно, годы, когда она еле-еле сводила концы с концами, питаясь лапшой «Топ рамен», печеньем «Поп тартс» и бутербродами с арахисовым маслом, в то время как исследования поглощали все, что оставалось от ее сбережений, сослужили ей хорошую службу. Те первые испытания помогали ей ценить мелкие радости, которые начинала дарить ей жизнь.

Она оглядела просторную комнату и почувствовала укол сожаления — несмотря на весь ее недавний успех, никто не мог разделить с ней радость. Она была одна, всегда была одна и, возможно, всегда будет…

Морин выкинула из головы жалость к себе так же стремительно, как она появилась, и, чтобы отбросить подобные тревожные мысли, обратилась к самому лучшему из развлечений. Одно из самых привлекательных мест для шопинга в Америке ждало ее прямо за дверью. Подхватив сумочку, Морин еще раз проверила, взяла ли кредитные карточки, и отправилась подтверждать славу знаменитого Тайсонс-Корнер.

Восточная Лига женщин-писательниц устраивала завтрак в конференц-зале «Ритц-Карлтона» в Маклине. Морин надела форму для публичных выступлений — консервативный костюм от известного дизайнера, туфли на высоких каблуках и капелька «Шанель» № 5. Придя в зал ровно в девять утра, она вежливо отказалась от еды и попросила чашку крепкого ирландского чая для завтрака. Морин предпочитала не есть перед пресс-конференциями.

Этим утром Морин нервничала меньше, чем обычно, потому что вести встречу должна была ее сторонница, очаровательная женщина по имени Дженна Розенберг, с которой она тесно общалась на протяжении нескольких недель, готовясь к мероприятию. Прежде всего, Дженна была поклонницей работ Морин и могла цитировать целые куски из них. Уже одно это покорило Морин. Вдобавок участники мероприятия сидели за маленькими столиками, поставленными так близко друг к другу, что Морин не нужен был микрофон.

Дженна начала пресс-конференцию с очевидного, но важного вопроса:

— Что вдохновило вас на создание этой книги?

Морин отставила в сторону чашку и ответила:

— Однажды я прочитала, что первые британские исторические тексты были переведены сектой монахов, которые не верили, будто у женщин есть душа. Они чувствовали, что все зло в мире исходит от женщин. Эти монахи были первыми, кто исказил легенды о Короле Артуре. Гвиневра из могучей королевы-воительницы превратилась в хитрую прелюбодейку. Фея Моргана стала злобной сестрой Артура, которая соблазнила его и склонила к инцесту, а не духовным лидером целой нации, какой она была в самых ранних версиях легенды. Осознание этого потрясло меня и заставило задать вопрос: а портреты других женщин в истории? Не были ли они написаны с такой же предвзятостью? Очевидно, подобный подход распространяется на всю историю. Я начала размышлять о многих женщинах, и отсюда начались мои исследования.

С разрешения Дженны гостьи за столиками по очереди задали несколько вопросов. После небольшого обсуждения феминистской литературы и проблем равноправия в издательском деле пришел вопрос от молодой женщины с маленьким золотым крестиком поверх шелковой блузки.

— Тем из нас, кто вырос в традиционной среде, глава о Марии Магдалине дала очень много. Вы рисуете образ женщины, которая сильно отличается от кающейся проститутки, падшей женщины. Но я все же не уверена, что могу это принять.

Морин понимающе кивнула, прежде чем ответить:

— Даже Ватикан признает, что Мария Магдалина не была проституткой и эту ложь больше не следует преподавать в воскресной школе. Прошло больше тридцати лет с тех пор, как Ватикан официально провозгласил, что Мария не является грешницей из Евангелия от Луки. В эпоху раннего Средневековья папа Григорий Великий придумал эту историю ради своих собственных целей. Но общественное мнение, сложившееся за две тысячи лет, так просто не изменишь. Признание Ватиканом своей ошибки в шестидесятых подействовало не больше, чем опровержение, напечатанное на последней странице газеты. По существу, Мария Магдалина становится крестной матерью всех оболганных женщин, первой знаменитой женщиной, намеренно оклеветанной историческими писателями. Она была ближайшей спутницей Христа, возможно, одним из его апостолов. И все же Магдалина почти полностью вычеркнута из Евангелий.

Вмешалась Дженна, явно заинтересовавшись предметом разговора:

— Но сейчас есть много предположений по поводу Марии Магдалины. Некоторые считают, что у нее могли быть близкие отношения с Христом.

Женщина с крестиком вздрогнула, но Дженна продолжала:

— В своей книге вы не касаетесь этих вопросов, и сейчас я хотела бы узнать ваше мнение по данному поводу.

— Я не касаюсь этих вопросов, потому что не думаю, что существуют свидетельства, подтверждающие подобные заявления — много красочных и, вероятно, увлекательных домыслов, но никаких доказательств. Мнения богословов по этому вопросу разделились. Нет ничего определенного, чтобы я, как уважающий себя журналист, могла подтвердить этот факт и подписаться под этим. Однако я могла бы рискнуть и сказать, что существуют подлинные документы, которые намекают на возможные близкие отношения между Иисусом и Марией Магдалиной. Евангелие, обнаруженное в Египте в 1945 году, говорит, что «спутница Спасителя — Мария Магдалина. Господь любил Марию более всех учеников, и он часто лобзал ее уста». Конечно, эти Евангелия сомнительны с точки зрения официальной Церкви. Думаю, к этому надо подходить очень осторожно, так что я писала только о том, в чем была уверена. А я уверена, что Мария Магдалина была не проституткой, а одним из ближайших соратников Иисуса. Возможно, даже самым важным из них, поскольку именно ее воскресший Господь избрал, чтобы благословить своим явлением. Но я не желаю спекулировать на тему ее роли в его жизни. Это было бы безответственно.