— К ферну Ландерстергу, — сдержанно говорю я, когда у секретаря от удивления расширяются глаза.

— Но вы не записаны…

— Уверена, он возражать не станет.

Секретарь теряет дар речи. На миг. Потому что уже в следующее мгновение она говорит:

— Позвольте ваше пальто, ферна Хэдфенгер.

— Не стоит беспокойства, — поворачиваюсь к шкафу. — Я повешу сама.

Пока что в приемной никого больше нет: никого, кроме нас с ней. Еще бы, на часах нет и восьми, но я решила, что откладывать не стоит. Во-первых, я привыкла решать спорные вопросы сразу, а во-вторых, после обеда у меня консультация к зачету по теории вероятностей. Этой теорией уже давно занимаются машины, но мы все равно ее проходим «чтобы было».

— Хотите кофе? — интересуется секретарь.

— Нет, благодарю, — отвечаю я. — Ферн Ландерстерг у себя?

— Нет. Его пока нет.

Власть опаздывает.

— В таком случае я подожду, — собираюсь уже устроиться на стуле, когда власть входит в приемную и застывает. Точнее, застываем мы оба: этот дракон с ароматом морозной свежести, и я, потому что уже настроилась на «просто спокойно посидеть пять минут».

— Ферна Хэдфенгер, — говорит он, как будто сомневается в том, что у него не галлюцинации.

— Ферн Ландерстерг, — отвечаю я.

Секретарь смотрит на него. Потом на меня.

Первым, разумеется, в себя приходит дракон: широким шагом преодолевая жалкое для него расстояние до двери, распахивает ее и скрывается внутри. Дверь с мягким щелчком закрывается. Потом раскрывается, и меня награждают таким звериным взглядом, что по любой теории (включая теорию вероятностей) мне полагается осыпаться ледяной крошкой, и в таком состоянии просочиться в дверь.

Вопреки этому, в кабинет я прохожу довольно бодрой походкой, и каблучки полусапожек звонко стучат по полу. Правда, стоит мне оказаться в его кабинете, как вокруг ощутимо, градусов так на десять, холодает.

— Соизволите объяснить, что вы делаете здесь в такое время? — произносит он, возвышаясь надо мной и подавляя одним своим ростом.

Вот честно, это нечестно.

— У меня к вам очень важный деловой разговор.

— Важный? — зачем-то уточняет этот дракон.

Я киваю.

— Деловой?

— Деловой.

— В таком случае вы должны знать, что о важных деловых разговорах договариваются заранее.

— О том, чтобы объявить кого-то своей невестой, тоже заранее договариваются с невестой.

Взгляд Ландерстерга тяжелеет, падает на плечи. Каким образом меня еще не впечатало в пол, не представляю, но глаз не отвожу. За то время, что мы играем в гляделки, я успеваю несколько раз покрыться ледяной корочкой, парочку — воспламениться, вспотеть, замерзнуть и еще десять раз вспомнить маму дракона за то, что она его мама. Когда он, наконец, отворачивается и идет к столу, на ходу сбрасывая пальто, у меня получается выдохнуть. Надеюсь, не очень громко, и я тут же перекрываю свой вздох стуком каблуков.

— Мы с вами будем прекрасной парой, — говорит он, даже не глядя в мою сторону.

— Я так не думаю.

— Зря. Вы мне подходите, Лаура. Вы обладаете достаточной смелостью, чтобы войти в мой кабинет без стука и достаточной рассудительностью, чтобы не противопоставлять свои эмоции тому, что не можете изменить. После того, что я в вас увидел, у меня нет никаких сомнений, что из вас получится прекрасная супруга.

Я открываю рот. Потом закрываю. Если это был комплимент, то не подавился он им исключительно чудом: суше этих слов только булка, хранящаяся в музее «Удивительные вещи» в центре Хайрмарга. Этой булке двести пятьдесят лет, она была законсервирована с помощью особого состава производителем (сейчас у его потомков крутая сеть пекарен) и передавалась из поколения в поколение, пока не попала в музей за большие деньги. Кстати, на тему этого до сих пор идут споры, правда этой булке двести пятьдесят лет, или это пиар-ход сети пекарен «Ешь со вкусом».

— О чем задумались, Лаура?

— О булках, — говорю я. — И о маркетинге.

Кажется, это нарушает привычный ход мыслей Ландерстерга, потому что его рука замирает над кнопкой включения ноутбука.

— Крайне последовательно, — произносит ом, наконец.

— Вашей последовательности тоже можно только удивляться.

— Что именно показалось вам непоследовательным?

Да он издевается!

— Вчера я сказала о том, что не хочу за вас замуж.

— За меня?

— Вообще! Я вообще не хочу замуж, — говорю я. — У меня впереди целая жизнь, и я не хочу…

— С тем, чего вы не хотите, мы разобрались, — меня перебивают раньше, чем я успеваю закончить.

— Видимо, не до конца. — От его близости по коже тянет холодом, а внутри жаром. Я прямо-таки чувствую, как превращаюсь в гигантское ходячее само противоречие, поэтому складываю руки на груди. — Откажитесь от меня, ферн Ландерстерг.

— Я не привык отказываться от выгодных сделок.

Что я там говорила про булку? У него драконовластие головного мозга!

— Я вам не выгодная сделка, — говорю я. — Я — живой человек, и у меня есть свои чувства. Я уже сказала, что не собираюсь за вас замуж, и вам придется это принять!

В меня ударяет таким холодом, что я не покрываюсь наростами из сосулек только по какой-то счастливой случайности.

— Собираетесь вы за меня замуж, Лаура, или нет, — произносит он, глядя мне в глаза, так четко, что слова собираются крупными льдинками и с хрустом, как под его ботинками, рассыпаются на кристаллики, — мне все равно.

Сказано это с такой интонацией, что не остается ни малейшего сомнения: ему действительно все равно.

Ах, так?

— Собираетесь вы на мне жениться, ферн Ландерстерг, или нет, — говорю я, возвращая ему его взгляд, — мне все равно.

Разворачиваюсь, иду к двери, но раньше, чем успеваю сделать два шага, по двери и стенам проходит легкая рябь силового щита, запирающего кабинет. То, что мы заблокированы внутри, понимаю, лишь развернувшись к Ландерстергу он касается панели управления, и она беззвучно втягивается в стоп. Глаза дракона темно-синие, но из-за холодного света сверкают металлическим блеском. Совсем как поверхность его стола.

— Вы что сделали?!

— Закрыл дверь. — Ландерстерг опускается в кресло и пододвигает к себе ноутбук. — Есть такая методика переговоров. Когда партнер на эмоциях не готов идти на контакт, ему нужно провести какое-то время в тишине и покое. В раздумьях.

— Вы не имеете права меня здесь удерживать!

— А я вас удерживаю?

Он поднимает голову, взгляд его по-прежнему человеческий, но по ощущениям, в кабинете похолодало еще сильнее. По крайней мере, сейчас я искренне жалею о том, что вообще сняла пальто.