— Тебе что-то нужно, Би Ти?

— О да. — Бобби Том повернулся к Грейси: — Прошу меня простить, миз Сноу.

Без дальнейших церемоний он просунул свои руки ей под мышки и стал ощупывать ее.

— Прекратите сейчас же!

Она попыталась вырваться из его рук, но эти попытки не увенчались успехом.

— Успокойтесь, мы обойдемся без лишнего кровопролития. — Его пальцы исследовали ее лифчик. В ошеломлении она шумно вдохнула и выдохнула:

— Мистер Дэнтон!

В уголках его глаз появились морщинки:

— Между прочим, у вас хороший вкус. Ваше белье просто великолепно. Я не мог этого не заметить… вчера вечером.

Он добрался до бедер.

Ее щеки зарделись от смущения:

— Перестаньте, прошу вас!

Его руки замерли в районе кокетливого кармашка. Широко улыбнувшись, он вытащил из него связку ключей.

— Верните мне ключи!

— Бруно, ты, кажется, хотел отогнать в сторону ту развалюху? — Он бросил Бруно ключи, а затем приподнял шляпу в знак прощания. — Приятно было познакомиться с вами, миз Сноу.

Ошеломленная, она смотрела, как он шагает по влажному гравию к своему лимузину. Она пустилась было за ним, но тут же сообразила, что за ее спиной Бруно имеет наглость впихивать свой зад в ее автомобиль.

— Не смейте! — закричала она, повернувшись в его сторону.

Моторы машины взревели. Грейси беспомощно озиралась, как затравленный зверь. Она знала, что если даст Бобби Тому сбежать, то никогда его больше не увидит. У него куча роскошных домов и армия подручных мордоворотов. Она должна его остановить, иначе ей придется смириться с крушением всех надежд.

Ее машина подалась вперед и освободила проезд. Грейси кинулась к машине Бобби:

— Не уезжайте, прошу вас! Нам надо ехать в аэропорт!

— Желаю успехов в труде и счастья в личной жизни! Вы слышите? — Элегантно взмахнув рукой, Бобби Том проплыл мимо нее, подавая машину обратным ходом.

Перед Грейси в один миг раскрутилось ее будущее. Она увидела себя в «Шэди Экрз». Она хорошо работает, и новые хозяева ею довольны. От нее за милю несет лизолом, она питается одними консервами. Пролетают годы; она сидит в эластичных лечебных чулках и в джемпере с огромными пуговицами; непослушными пальцами она пытается извлечь «Харвест мун» из разбитого пианино, которое не держит звука; она выглядит довольно бодрой старухой.

— Н-нет! — Этот крик вырвался из самой глубины ее существа — оттуда, где рождаются сны.

Она со всех ног бросилась к лимузину. Бобби Том притормозил и повернул голову, наблюдая за уличным движением, он не видел ее. Сердце выпрыгивало из груди Грейси. В любой момент он мог исчезнуть и оставить ее наедине с безнадежно скучными перспективами…

Он рулил задом на улицу и переключил передачу. Она побежала еще быстрее. Когда лимузин стал плавно набирать скорость, Грейси настигла его. Дико вскрикнув, она рванула на себя дверцу и грудью упала на сиденье.

— О-у, хелл.

От резкого торможения ее сбросило на пол, и коленки Грейси больно стукнулись об асфальт. Холодный воздух упруго толкнул в бедра, и она поняла, что юбка ее задралась. Испытывая острое чувство стыда, она пыталась оправить юбку, одновременно стараясь вползти в машину.

Ужасное, непристойное, очень скверное ругательство прогрохотало над ней. Оно, без сомнения, было в ходу среди футболистов, но только не в «Шэди Экрз». Впрочем, Грейси знала, что это ругательство обычно произносится как одно слово, но южный выговор Бобби Тома разделил его на два, что окончательно прояснило его неприличный смысл. Пропустив брань мимо ушей и укротив наконец свою юбку, она, задыхаясь, вскарабкалась на сиденье.

Прошло несколько томительных секунд, прежде чем она решилась вскинуть ресницы.

Он смотрел на нее задумчиво, локоть его руки лежал на руле.

— Хочу тебя спросить просто из любопытства, дорогуша, ты когда-нибудь просила своего психиатра выписывать тебе транквилизаторы покруче?

Она отвернулась и теперь тупо смотрела прямо перед собой.

— Понимаете, какое дело, миз Грейси: я прямо сейчас еду в Теларозу, и притом один.

Она вздрогнула:

— Вы едете туда сейчас?

— Моя дорожная сумка лежит в багажнике.

— Я вам не верю.

— Это правда. Не могли бы вы открыть дверь и выйти вон?

Грейси отрицательно покачала головой, надеясь, что он не заметит, что она выжата как лимон и совсем обессилела.

— Я должна ехать с вами. Это моя обязанность — постоянно находиться при вас, пока вы не приедете в Теларозу. Это моя работа.

У него на щеке задергалась мышца, и она с трепетом подметила, что пробила брешь в его имидже деревенского простачка.

— Не вынуждай меня к тому, чтобы я выбросил тебя из машины, — сказал он тихо, но решительно.

Она постаралась справиться с дрожью в районе копчика:

— Я всегда думала, что для решения споров лучше подходит компромисс, чем грубая сила.

— Я играл в НФЛ, милая. Я считаю действенным только насилие.

С этими словами Бобби Том потянулся к ручке своей дверцы. Грейси поняла, что он сейчас обойдет машину, возьмет ее за шиворот и вышвырнет на тротуар. И проделает это гораздо быстрее, чем вчера. Она вцепилась в его локоть.

— Не прогоняйте меня, Бобби Том. Я знаю, что раздражаю вас, но обещаю, что вы не прогадаете, если разрешите мне ехать с вами.

Он медленно повернулся к ней:

— Что ты имеешь в виду?

Она и сама не знала, что имела в виду. Ее реплика была импульсивной. Просто она хорошо представляла, что скажет Уиллоу Крейг, когда узнает, что Бобби Том едет в Теларозу самостоятельно.

— Я имею в виду то, что сказала, — ответила она, надеясь с помощью блефа выкрутиться из трудного положения. Возможно, Бобби Том не станет вдаваться в детали.

— Обычно, когда люди говорят, что окажутся полезными тебе, они предлагают деньги. Ты это хочешь сделать?

— Конечно, нет! Я презираю подкупы! К тому же мне кажется, денег у вас столько, что вы просто не знаете сами, что с ними делать.

— Это верно. И все же — о чем конкретно идет речь?

— Я… — Она лихорадочно пыталась что-то придумать. — Я сяду за руль, когда вы устанете! А вы сможете расслабиться на какое-то время. Я, между прочим, очень неплохо вожу машину. У меня водительские права с шестнадцати лет, и меня еще ни разу не оштрафовали.

— И ты действительно этим гордишься? — Он в изумлении покачал головой. — К сожалению, крошка, никто, кроме меня, не водит мои машины. Никто. Я думаю, однако, что мне все же следует расстаться с тобой.