Он тут же вскочил:

– Ваша милость, я никогда в жизни не видел столько денег.

– Еще и не то увидишь, – ответил я ему, садясь на стул. – Присаживайся, Курт. Будем вместе думу думать, как нам избежать встречи с безносой, что с косой. Так сколько там, Гюнтер?

– Если все перевести в любекские гульдены, то двадцать три тысячи четыреста пятьдесят семь золотых гульденов. Но золота немного. Всего три тысячи пятьсот тридцать. Остальное – серебро.

– Ну что ж, неплохо. Мы этим деньгам применение найдем. Я хотел с вами поговорить о другом. Как думаешь, Курт, когда нас убивать придут?

– Не раньше сентября. Пока урожай не соберут – не придут.

– Точно? А мои вассалы? Они ведь понимают, что я предательства не прощу.

– Эти могут и раньше заявиться, но вряд ли. По одному они не пойдут, а чтобы пойти вместе, им еще договориться надо. А они друг друга не очень-то любят. Но договорятся, конечно. Но пока будут договариваться, подойдет время сбора урожая. Сначала овощей, а потом и зерна. А без ополчения они не пойдут. А все ополчение – на полях. Нет, раньше сентября не заявятся. Но на всякий случай я пошлю людей в их деревни. Поговорят там с крестьянами. Если что – предупредят.

– А мои родственники и соседи?

– Эти тоже не раньше сентября. Если только кто особо наглый решит малыми силами нас взять. Но о таких и говорить не стоит.

– Ясно. Значит, два – два с половиной месяца у нас есть. Выходит, к сентябрю мы должны быть полностью готовы. Какие мысли на этот счет?

– Набрать наемников. Деньги у вас есть, – предложил Гюнтер.

– Ага, и они нам за эти деньги потом глотки и перережут. Нет, это не выход. Значит, так. Курт, завтра с утра поговори с нашими людьми, пусть они пошатаются по городу, посидят в кабаках и везде пусть рассказывают, что барон набирает себе кнехтов. Кто придет, тот освобождается от штрафа и получать будет на время учебы по два пфеннига в день, а потом и по три, а некоторые, кто посообразительнее, – и по четыре. Обмундирование и кормежка – с барона. Но принимать будут только молодых ребят от пятнадцати до двадцати пяти лет. И здоровых, без всякой заразы. Я думаю, пойдут.

– Еще как пойдут. Отбиваться будем…

– Вот ты и будешь. Станешь руководить набором. Но отбирай только здоровых и не особенно тупых. Пусть будут недокормленные, не страшно – откормим. Гюнтер, а ты не знаешь, сколько жителей всего в городе?

– Если верить податной книге – две тысячи семьсот девяносто три человека.

– Ну, с сотню мы покрошили… Так что примерно две тысячи семьсот. Это еще около двадцати семи тысяч гульденов. А если учесть, что некоторые должны заплатить двойной и тройной штраф, то тысяч двадцать восемь выйдет.

– Вы думаете, заплатят? – усомнился Гюнтер.

– Уверен. В течение пары месяцев. Я им обещал восстановить статус города. Согласно эдикту Фридриха Второго от тысяча двести тридцать второго года, имею право. Но вот восстановить их привилегии – не обещал.

– Да, хитро. Я тоже думаю, что заплатят. Но потом опять начнут просить привилегии.

– Пусть просят. Да, Гюнтер, разошли людей по нашим деревням, пусть тоже расскажут о наборе. Курт, а тебе и твоим людям надо будет из всего этого сделать бойцов. Настоящих кнехтов за два месяца по-любому не получится, но хотя бы держать строй и не пораниться самому и не поранить соседа они должны уметь. И отмечай самых сообразительных, они мне потом понадобятся. И еще. Гюнтер, отсчитай всем нашим кнехтам по десять гульденов. И тем, что оставались в замке, тоже. Если у убитых есть родственники, то передать им. Курт, проследи. Гюнтер, а Курту выдай полсотни.

– Ну все, господин барон, завтра к вечеру тут будет толпа добровольцев.

– Ну и хорошо. Будет из кого выбрать. Нам нужно сотни три.

– Ого, целое войско!

– Если бы еще это войско успеть вооружить и обучить… Ладно, не будем о грустном. Надо работать – и все будет. Все, господа, я иду отдыхать, завтра будем с остальным разбираться.

– Спасибо, ваша милость! – вскочил Гюнтер.

– За что?

– За то, что назвали нас господами.

– Брось, Гюнтер. Вы мои ближайшие помощники. Тем более Курт уже произведен мною в динстманы, а тебя я произведу в министериалы[4]. К сожалению, я сам не рыцарь и не могу никого посвящать в рыцари. Курт за эти дни этого заслужил. Кстати, Курт, подбери мне умелого бойца из своих ребят, пусть меня немного погоняет.

– Я сам с вами займусь.

– Нет, Курт, у тебя и так дел выше крыши. Все, до завтра.

Я поднялся и пошел в свою комнату, на свою лавку, спать. Ноги уже еле передвигались. Черт, опять без ужина… Так я долго не протяну. Велел одному из своих охранников найти что-нибудь поесть, но как только добрался до лавки, сразу вырубился.

Проснулся я опять ни свет ни заря. Небо только начало сереть. Надо же, вчера едва до лавки добрался, а сейчас как огурчик – свеж и бодр. Это у меня, видимо, от Лео осталось. Он в это время всегда поднимался на молитву. Да, это мое упущение. Столько времени проводить в молитвах, как раньше Лео, я, конечно, не собираюсь, но игнорировать церковь нельзя. Так можно и на костре оказаться. Правда, сейчас церковь не очень-то свирепствует – это время наступит лет через сто, но все равно поберечься надо. Плохо, что я не знаю всех католических ритуалов. Все-таки раньше я был православным. Ну как был – чисто номинально. Церковь за всю жизнь я посетил два раза. Один раз, по-видимому, при крещении, а второй раз зашли с друзьями из любопытства. И Лео мне здесь не помощник. Молитв он, конечно, знает много, но все его общение с церковью проходило в замковой часовне и с замковым капелланом отцом Магнусом, добродушным старичком. Встречался он и с отцом Бенедиктом, когда брал у него книги, но так, эпизодически. А вот как себя вести во время службы в настоящем соборе, ни Лео, ни тем более я не знали. Ладно, буду поступать как все. Прорвемся.

Только я вышел из комнаты, как ко мне подошел кнехт:

– Ваша милость, господин Курт поручил мне составить вам компанию в тренировке с мечом.

Вот ведь дипломат, блин. «Составить компанию»… Да меня гонять надо и учить чуть ли не с самого начала. Нет, меня, конечно, пытались приучить к мечу, все-таки я барон по рождению, но я так усиленно этому сопротивлялся, что от меня в конце концов отстали. Тренировать тренировали, но так, без фанатизма. Теперь придется заняться этим серьезно. Хорошим мечником мне не стать, да и не нужно, но обращаться с мечом я должен уметь. Хотя бы на уровне, так сказать, «чайника».