Этот мир назывался Мистерра. Природа того места, где я жила, напоминала юг России, климат мягкий, сейчас начиналась зима: снег то начинал падать, то таял. Я залезала на деревья с опавшей листвой, ела спелые красные яблоки, такие сладкие и сочные, что после них еще долго было приторно во рту. Особо облюбовала одно дерево, которое росло на самом краю сада, это был грецкий орех. С него листья не опали, только пожелтели. Мне же оно напоминало размерами сказочный дуб зеленый из Лукоморья. Его было не обхватить и троим, а под ветвями стояла удобная скамеечка. Как мне сказал садовник, Маргарет любила здесь читать. Я тоже приходила сюда с книгами из библиотеки Валерио. Пыталась нагрузить себя знаниями об этом мире. Но, честно говоря, чем больше я смотрела на это дерево, тем больше мне хотелось не читать под ним, а вскарабкаться на него.

Я все ждала подходящего момента, ведь адаптация забрала много сил, но когда наконец почувствовала силу в руках, одним утром подпрыгнула и уцепилась за самую нижнюю ветку. Подтянулась, встала носком на скамеечку, а потом и на мозолистый выступ на стволе. Это оказалось легче, чем я думала, даже более слабая барышня смогла бы это сделать. Встав коленом на ветку, я потянулась к следующей. Душа пела и радовалась: я наконец-то снова сильна и уверена в своих силах, а лазить по деревьям мне нравилось, есть в этом что-то близкое к авантюре и волшебству, уж не знаю почему. Но всегда в голову приходила сказка, в которой герой забирался по гигантскому бобовому растению в другой мир.

Отсюда был хорошо виден весь сад с розами, яблонями, грушами. Сев на ветке, я подняла голову, оценивая следующий этап пути наверх, и увидела дупло. Снизу его было не заметить, оно хорошо пряталось в густой листве. Я встала на ветку, потянулась и провела рукой по его краю. А потом отломала веточку и сунула внутрь: прежде чем лезть туда рукой, нужно убедиться, что там не прячется какой-нибудь хищный неведомый зверь или ядовитое насекомое. Никто из дупла не появился, и я смело запустила руку.

Сначала нащупала сухие листья, а под ними материю. Любопытно…

Я подхватила край ткани и потянула. Из дупла появилась шаль, на которой еще блестела золотая вышивка. В шаль была завернута книга.

Не знаю почему, но еще до того, как вытащила книгу и открыла, сев на ветке и прислонившись к стволу дерева, я знала, что она принадлежала Маргарет. Но чего я не ожидала, так это то, что это будет ее дневник.

Когда я увидела страницы, исписанные аккуратным почерком, сердце забилось так часто, что сама удивилась: что мне до тайны Маргарет? У меня своих бед полно. Но все же, повинуясь любопытству, я начала читать.

«Я верю в чудеса. Да-да, несмотря на то, что в моей жизни их не было и, может, не будет, я все равно надеюсь всегда, каждый день, что чудо произойдет. Себастьян подарил мне эту тетрадь для дневника шутя, а я подумала, вдруг из этого все-таки выйдет толк? Может, если я напишу о себе, то однажды чудо случится? Ведь слова обладают особой магией, а написанные слова — тем более. Они остаются на бумаге, говорят с каждым, кто читает их. Я верю.

А еще дневник поможет бороться с одиночеством. Позавчера помолвка с мессиром Валерио подтвердилась. И мне предстоит уехать далеко на чужбину из Розенбурга. Удивительно, как получается… Я думала, что родители любят меня нежно и горячо, а в результате я не буду их видеть годами, и этот факт, похоже, страшит только меня. Я всем сердцем привязана к Розенбургу и не представляю себе жизни без его цветных домиков, запаха роз из каждого сада и невероятных коралловых рассветов. Мессира Валерио я видела однажды, если бы знала, что меня с ним будет связывать брак, пригляделась бы к нему, а так…

Дело было на балу в ратуше, я еще была пятнадцатилетней, поэтому мне не полагалось носить ленту, а юбка была короче, чем у девушек на выданье. Я знала, что сегодня решается их судьба, а моя еще только через год. И потому завидовала им, красивым и в длинных платьях. Приехали мужчины из соседних стран и городов-республик, было интересно наблюдать, как они расшаркиваются с девушками и приглашают их на танцы.

Я наблюдала за всем сверху, с балкона. Мне уже неинтересна была детская компания, а к взрослым меня не пускали. Поэтому я сидела на полу, обвив руками колени, и мечтала о том, что на следующий год буду кружить по залу счастливой в объятиях красивого кавалера.

Я не мечтала о любви. Ведь я давно была влюблена, просто понимала, что эта любовь без будущего. Это неправильная любовь, изнуряющая и не дающая вздохнуть свободно. И я мечтала, что, может, появится тот, кто освободит меня от нее, словно спящую красавицу от сна.

В какой-то момент я почувствовала на себе взгляд, искать не пришлось: среди танцующих и прогуливающихся по залу только один человек смотрел на меня. Сверху было не разглядеть в точности черты его лица, но он был приятный, статный. Я помахала ему ладошкой, в этот момент меня нашла мама.

— Маргарет! — Ее окрик заставил вскочить и побежать ей навстречу.

Чуть позже я оказалась в зале с мамой и пару раз пересекалась взглядом с этим человеком. Мессир Валерио из Лоренции. Помню только, что у него синие глаза.

А позавчера, накануне бала, мне сказали, что помолвка состоялась, и нет необходимости на балу цеплять на себя бант. Я ударилась в слезы.

Обидно… что помолвлена с незнакомцем из чужих земель, пусть даже таким знатным, что меня так легко выгоняют из дома. Обидно, что не смогла победить в себе другой любви, а значит, тоска будет вдвое больше. И обидно, что лишают такой простой радости, как первый выход в свет. Я поеду на бал, но с кольцом на пальце. Без ленты, потому что уже не надо искать жениха.

Сегодня бал. А мне с самого рассвета хочется повеситься на старой яблоне в саду. За что я люблю тебя, проклятый? За что?»

Я прервалась. Оторвала взгляд от страниц и устремила его в сад. Что за любовь терзала Маргарет? Я понимала, что девушка слишком романтична и размышляет по-детски, но в строках о любви прорывалось отчаяние и боль. Она даже писала эти фразы с большим нажимом: предложения выпирали с обратной стороны листа. Я провела по ним пальцем.

Голоса садовника и Валерио отвлекли меня. Сама не знаю почему, но я быстро завернула дневник Маргарет обратно в шаль, сунула в дупло и прикрыла листьями. А потом слезла с дерева и поспешила им навстречу.

— Элиза!

Внимательный взгляд Валерио просканировал мой мужской костюм, растрепанные волосы, а потом задержался где-то в районе уха. Машинально я пригладила волосы в этом месте и выдернула запутавшийся в них сухой лист.

— Мне нужно с вами поговорить.

Он развернулся и зашагал прочь, а я последовала за ним, гадая: он собирается меня отчитать или выкинуть на улицу?

Мы вошли в дом.

— Пройдемте в кабинет.

Поднявшись по лестнице, он отпер ключом комнату и пропустил меня вперед.

Я вошла в темное помещение, Валерио — следом. Подойдя к окну, он раздвинул занавеси, дернув за золоченый шнур, и солнечный свет ворвался в мрачноватую комнату; здесь все было из темного дерева: книжные шкафы, стол, даже пол.