и желательно до наступления темноты, так что выбрав поляну мы стали плотно сдвигать обозы в круг, вываливая внутрь поклажу и устанавливая деревянные устройство на бок, сооружая импровизированную деревянную стену. Женщин и детей, которые в небольшом количестве, но присутствовали в караване поместили в центре баррикады. Остальные, взяв оружие в руки начали занимать оборонительные позиции, распределяясь равномерно по поляне, оставляя пространство для обзора. У меня же не было оружия, чем защитить себя, не говоря о других, и поэтому срочно нужно было озаботиться этим вопросом. Подбежав к караванщику, как к тому, кто имел и оружие, и доспехи, попросил себе. Меня окинули быстрым взглядом и выдали два удлиненных гладиуса, посчитав, что меч или пика мне не по росту и не по силам.

Покрутив в руках непривычное оружие осознала, что оно для ближнего боя и максимум для чего может понадобиться — это быстро перерезать себе горло, чтобы не страдать от оторванных конечностей. Ну или помочь соседу быстрее испустить дух. Но это хоть что-то, чем абсолютно пустые руки. Да еще мне выдали доспех из тряпки, мать твою, плотной и многослойной, но тряпки. Чтобы, наверное, дольше пережевывали, а возможно прикинуться ветошью и не отсвечивать вовремя боя.

Твари не стали ждать наступления темноты, они плотным кольцом окружили свою добычу и сейчас злобное голодное рычание раздавалось со всех сторон. Послышались одиночные выстрелы охотников и охранников. Это говорило о наличии огнестрельного оружия, но при этом не было слаженным залпом, патроны ценились и экономились на крайние случаи. И тут я воочию наблюдала, как некоторые защитники начали менять свою внешность, незначительно, становясь больше похожими на таких же зверей, только разумных. Они не выпустили из рук оружие и не встали на четвереньки, но скорость, реакция, повадки усилились, глаза приобрели вертикальный зрачок, выросли клыки, которые перестали помещаться во рту и сейчас не было понятно, кто здесь больше звери, те кто за кустами или те, кто по эту сторону. Битва обещала стать кровавой.

Меня поставили рядом с женщинами и детьми, как последний рубеж, мать твою, хотя некоторые женщины, вооружившись запасными оглоблями или дубинами думаю будут помощнее меня и не понятно, кто кого сможет защитить. Тварей было много, стая насчитывала более пятидесяти особей, но могло быть и больше, ведь молодняк не вступал в драку. Они бросились в атаку одновременно, стараясь связать ближним боем всех защитников, отвлекая внимание. А небольшая группа из десяти лысых прихвостней выждала немного и с легкостью миновала сражающихся, явно намереваясь полакомиться самыми беззащитными, то бишь нами.

Такого пи…ца, подставы я не ожидал, судорожно сжав гладиусы побелевшими от напряжения пальцами и прощаясь с жизнью решил все же продать ее подороже. За семь дней полностью свыкся с участью парня и сейчас чаще думал, как парень, а не как девушка. И только по ночам болтая с моей сожительницей вспоминала, что я такая же слабая. Но глядя смерти в глаза, которая перепрыгивала наши телеги, испугалась и завизжала, как настоящая девушка увидевшая мышь под шкафом. Мой ультразвук разрезал все окружающее пространство, ошеломив не только врагов, но и всех, кто находился на этой поляне. Орала я, наверное, целую минуту не прекращая, сильно зажмурив глаза. Но не почувствовав сомкнутых зубов на своей тушке, приоткрыла для начала один глаз, потом и второй. И охренела от увиденного.

Все находящиеся на поляне застыли в неестественных позах и только я оставалась вне временной петли. У меня сработала способность кулона, который расщепили вместе со мной во время казни, но явный шок пробудил эту способность. Думать об этом буду позже, когда мне не будет уже ничего угрожать, а сейчас надо сделать то, что с одной стороны не раскроет меня и мою способность, а с другой спасет всех тех людей, к которым уже привыкла за семь дней пути.

На меня скалилась хищная морда, опираясь передними лапами о телегу, еще до конца не успев перемахнуть и смотрела в глубину моей испуганной души. Мне не понравился голодный взгляд, и решила немного его подправить, просто воткнула оба гладиуса в ее глаза, доставая до самого мозга. Минус тварь и меня озарила гениальная идея. Перепрыгнув баррикаду помчалась по кругу, уничтожая глаза тварям самым варварским способом. В запасе было минимум пять минут, и я на это надеялась, поэтому работала, как заведенная. Успела вовремя, ведь нескольких уже уничтожили защитники, хотя с момента боя не прошло и десяти минут. Вернулась на место, к женщинам и детям. И как только почувствовала, что все пришло в действие продолжила истошно визжать, задействую полный диапазон своих, нет наших связок. Через минуту снова приоткрыла один глаз, потом второй и изобразила на своей физиономии сильное охренение от увиденного. Все монстры валялись мертвыми с лопнувшими глазами. Многие люди трясли головами, не желая верить собственным глазам, а возможно и ушам, на которые пришелся мой акустический удар.

— Ну а что, от сильного крика лопается же тонкое стекло? — спросила у самой себя, но так, чтобы услышали и рядом сидящие. Но на том, почему глаза полопались только у зверей, но не у нас, не стала акцентировать особого внимания.

После такого эпического спасения каких только гипотез не выдвигалось в мой адрес, что у меня голос певца, который существовал около ста лет назад. До войны в этом мире он пер как мужчина и как женщина, и низким басом и даже переходя на ультразвук. Имени никто не помнил, но песни его до сих пор многие пытались напеть возле костра. Никто не посчитал меня за девушку и это радовало, все приписали визг к необычным способностям. Вторым облегчением было то, что градус ревности мужского населения сильно упал. Ну невозможно ревновать к парню, визжащему как баба от ужаса, как бы он не был крут в постели.

Твари оказались не разломными, просто облысевшими мутантами, мясо было жилистым, но вполне съедобным. Поэтому всю ночь и утро все и даже я занимались разделкой и засолкой добычи. Еда в этом мире была роскошью, так как сельское хозяйство очень сильно пострадало и засеивать большие площади без охраны никто не рисковал.

— И тебе не противно копаться во внутренностях? — прошептала мне моя пацифистка.

— Ты просто не видела мои игры в будущего вивисектора, — хищно улыбнулась, вспоминая, как внимательно изучала органы разных тварей, сравнивая их с учебниками по анатомии, которые нарыла в той же многострадальной библиотеке. Ведь замки на дверях там меняли каждую неделю, но это не помогало. А ставить круглосуточную