Еще шире растолкав ноги, Дима придавил его своим весом и глянул в глаза. А Тёма замер, загипнотизированный его взглядом. Из «гипноза» его выдернуло ощущение медленно проникающего члена. Было немного больно, но это было даже к лучшему — чуть сбило слишком сильное возбуждение.

Зайдя до упора, Дима замер, погладил его по щеке, накрыл поцелуем губы. Почувствовав ответный поцелуй, слегка вышел и снова толкнулся.

Тёму тряхнуло всем телом, удовольствие от первого движения ударило по нервным окончаниям. Он широко распахнул глаза и замычал в губы Димы

А Дима снова медленно вышел и сильно толкнулся вперед. Еще громче застонав, Тёма вцепился в его ягодицы. Хотелось почувствовать его еще глубже. Еще сильнее. Каждый толчок пробивал волной наслаждения.

Разорвал поцелуй, Дима, глядя ему в глаза, ни на секунду не останавливаясь, продолжал двигаться. Ловил губами очередной всхлип, гладил скулы, впивался в судорожно бьющуюся жилку на шее, вслушивался в стоны и вздохи.

Он будто сам прибывал в измененной реальности. Но было так хорошо, так офигенно сладко. Возбуждение волнами прокатывалось по телу и било в пах. Тёма под ним заходился от удовольствия, выгибался, сжимал его внутри, жадно хватал губами воздух, закатывал глаза, подставляя шею под поцелуи.

Мерно вбиваясь в отзывчивое тело, Дима кайфовал от непривычного удовольствия. И хотел, чтобы Тёма еще сильнее окунулся в него же.

Чувствуя, что еще немного и сорвется в оргазм, сжал его под собой сильнее.

— Давай, Тёма, ты — первый. — проурчал на ухо, прикусив мочку.

Потянулся к его члену, чтобы помочь, но Тёма весь напрягся под ним и будто дышать перестал. А через несколько мгновений, сильно прогнувшись, с громким воплем кончил, выплеснувшись себе на живот. Следом за ним Дима захлебнулся накатившим оргазмом, который ударил не только в пах, но прокатившись по позвоночнику, добрался до мозга. Громко рыкнув, он сильно сжал уже притихшего Тёму, чувствуя, как изливается у него внутри.

* * *

То ли от переизбытка эмоций, то ли от накопившейся усталости или из-за затопившего с головой наслаждения, отключился моментально. С него даже еще не сползли, а он с блаженной улыбкой провалился в сон.

Дима немного опасался этого момента — после секса. После нахлынувшего безумия обычно наступает период отрезвления. И вот тогда может стать очень плохо. Он глянул на заснувшего Тёму, его удивительно умиротворенное лицо, аккуратно встал, прикрыл покрывалом и ушел на балкон.

Закурил сигарету, задумался. Что вот это все значит? С прислушался к себе. Это же Тёма, давний друг. Что делать, если опять накатит отрицание, как в первую ночь? Но в душе было спокойно. Конечно ощущение странности произошедшего и слегка офигевшее состояние от самого себя, присутствовало и било по нервам. Но в целом не было мыслей в духе «Что я натворил? Как дальше с этим жить?».

Тогда решил взглянуть на все со стороны. Сегодня с Тёмой было хорошо? Да, очень. Не произошло ли это под воздействием чего-то? Нет, алкоголь не пил. А то, что ревность погнала порысить за ним в рыбный ресторанчик, так не это толкнуло его в постель к Тёме. Организм отреагировал однозначно и четко. Хотелось именно Тёму. На всякий случай проверил себя, подумав о Юрке и Женьке. Никакой реакции на них абсолютно. Друзья и все. И на того смазливого парня в ресторане, тоже не отреагировал. Значит, именно Тёма вызывает такие эмоции.

За спиной что-то зашуршало. Обернулся. В дверях стоял закутанный в покрывало, сонный Тёма и будто решал, выходить или нет. Впился в него пристальным взглядом, брови нахмурил. Видимо пытается угадать, как поведет себя Дима.

— Иди сюда. — Дима подтянул еще один стул. — Не смотри на меня волчонком. Я в то утро был неправ. Прости еще раз. Сейчас ничего подобного я не скажу, потому что так не думаю. Но мне все же нужно время разобраться во всем произошедшем. — Тёма еще сильнее сдвинул брови, тут же уточнил. — Нет, я ни о чем не жалею. Но, твою ж мать, я почти тридцать лет прожил с пониманием того, что я натурал. А тут — на тебе, приехали. Сам от себя в шоке.

Он ласково погладил притихшего Тёму по щеке, не замечая, как мягко улыбается в этот момент.

— Не такой уж и натурал. — глядя куда-то в пространство, пробубнил Тёма.

— Ну теперь это и ежу понятно. Как говорится, установлено опытным путем. Но интересно еще и то, что я отреагировал так только на тебя. Больше ни на кого. Вообще.

— И? Что это по-твоему значит?

— Тёмыч, я не знаю. — честно признался Дима, потрепав его всклоченные волосы. — У меня сейчас в голове такая катавасия. Разрыв шаблонов, когнитивный диссонанс и все в таком духе. Мозг кипит просто, и я пока не могу ни в чем до конца разобраться.

— Ясно. — будто отрезал Тёма, даже в глаза ему не взглянул.

— Ну вот что тебе ясно? Сейчас надумаешь что-то нехорошее в своей умной голове. Вообще ничего еще ни ясно. Ни никому. Ни тебе, ни мне. Я только знаю, что мне сегодня было охрененно хорошо. Так, как давно уже не было. И хотел я именно тебя. Не кого-то другого, кто под руку попадется. И не потому что вдруг у меня случился приступ недотраха. Я… хотел… тебя. И не просто хотел. А кайфовал от того, что тебе хорошо со мной.

Тёма наконец-то немного улыбнулся.

— А я кайфовал от того, что это именно ты. Думаешь меня все происходящее не шокирует? Мы столько лет друг друга знаем. Я даже представить себе подобного не мог. До сих пор в голове все это не укладывается.

* * *

Дима притянул к себе за шею глубоко задумавшегося Тёму. Его беспокойство и сомнения он тоже отлично понимал. Тем более после конфликта пару дней назад. Дурачась и желая, хоть как-то снять возникшее в этот момент напряжение, слегка боднул его лбом куда-то в висок.

А Тема, видимо тоже стремясь сбросить так внезапно навалившееся напряжение, забрал у него сигарету. Но сделав несколько затяжек, сильно закашлялся.

— Ну вот что ты делаешь? Ты ж не куришь вообще. Давай я лучше кальян забью. От него ты хоть не кашляешь. Да и поприятнее будет, чем сигареты.

Кальян оказался хорошей идеей. Тёма с любопытством наблюдал, как друг «колдует» над чашами, что-то там по-хитрому как-то забивает, проверяет, двигает и складывает. А потом, раскурив немного, дал попробовать ему. Тёма сделал вздох ароматного табака и почувствовал, как его сразу же приятно повело. Будто глубокий вдох и выдох моментально вывел из тела все мышечные зажимы и эмоциональный накал в голове.

Ушло напряжение, которое появилось из-за неопределенности ситуации и все же какого-то чувства неловкости. Оба наконец-то смогли полноценно расслабиться. Дружеская беседа потекла сама собой, как это часто бывает с очень близким людьми. Они о чем-то неспешно говорили, над чем-то шутили и смеялись. Периодически шикали друг на друга, из-за показавшегося слишком громким смеха. И тут же заходились новым приступом хохота из-за попытки утихомириться.