Откинулся, подняв волну и выплеснув воду на пол.

— Да, жжёный пёс… Не жжёный ты, не жжёный, — у меня чуть слёзы не навернулись, то ли от боли, от ли от радости, — Не горелый.

— Ой, извините, господин принимает ванну? — послышался скромный голосок.

Я повернул голову.

Посреди комнаты стояла служанка. Как назло, блондинка, к которым я так был неравнодушен.

Одета в форму — короткое чёрное платьице, обтягивающее бёдра, белый фартук с кружевами. И на немаленькой груди нахально расстёгнуты аж пара пуговиц.

Моим ориентиром здесь оставался Василий, и его эмоции, которые вызывали в нём люди. Вот посмотришь на кого, типа того целителя Коряжного, и сразу понимаешь — говнюк, каких мало. Или тот боец Георгий из охраны Вепрева, двухметровый белобрысый… Вася почему-то его уважал, передавая и мне это чувство.

А эта служанка не вызывала никаких эмоций. Странно, ведь такая симпатичная. Уверен, что в этой роскоши Василий вполне мог и баловаться с прислугой.

Впрочем, усталость и сонливость делали мысли вялыми, и ни о каких развлечениях речи не шло. Но блондинка хороша…

Служанка стояла, скромно покручивая в руках метёлку. Она поняла, что не дождётся от меня никаких слов, и сказала:

— Господин магистр прислал меня узнать, не требуется ли вам что-нибудь?

Я стиснул зубы, сдержав раздражение. Так-то я бы хотел послать этого Вепрева куда подальше, с его заботой. И наподдать больной ногой прямо под его лунный зад.

А видение чакр уже улетучилось, и стало ясно, что мне теперь долго настраиваться на эту волну. Тем более, я скорее усну, чем достигну результата.

Но пустая злость моему делу не поможет. И, пока радость от небольшого успеха не улетучилась, я постарался улыбнуться как можно дружелюбнее.

— Очень тронут, юная… эээ…

— Вы не помните? — та удивилась, — Ах, да, господин предупреждал, что с памятью проблемы.

— И с болью, — кивнул я, — Передайте господину, что я был бы очень благодарен, если бы мне дали обезболивающее.

Служанка чуть удивилась.

— Обезболивающее?

— Да, и поскорее, — я ждал, когда она уже уйдёт.

Корячиться с покалеченной ногой, пытаясь вылезти из ванны, на виду у дамы? Тем более, блондинки? Нет уж, увольте.

А обезболивающее на самом деле было очень нужно для моего плана. Вепрев сам дал мне козырь в руки, и упускать такой шанс я не хотел.

Мой взгляд коснулся ножика на столике.

— А орехи у вас есть? — неожиданно спросил я, когда служанка уже почти вышла, — Говорят, они сил придают…

— Конечно, — та радостно ответила, — Сейчас скажу почистить.

— Нет, сам почищу, — как можно беззаботнее сказал я, — Щипцы-то, надеюсь, можно принести?

Служанка удивилась и этой просьбе, но пожала плечами и скрылась. Мне же оставалось только надеяться, что Вепреву моя просьба не покажется странной.

Это идиотизм… А без моей псионики это вдвойне идиотизм.

Я смотрел на острозаточенный нож, лежащий передо мной на чистой тряпице. Щипцы для колки орехов оказались довольно массивными, но других не было.

Только что я прокалил инструменты в камине. Из простыни нарезал бинты, прокипятил их в ковшике из-под орехов. Для того, чтобы потом наложить шину, открутил стойку у балдахина над кроватью.

Рядом лежала коробочка с таблетками обезболивающего. Служанка по имени Аглая сказала, что их можно не только пить, но и втирать порошок туда, где болит. Порошок, кстати, уже был заготовлен мной в стаканчике.

Бедро болело, и я уже попробовал втереть в кожу небольшое количество толчёной таблетки. Сначала неимоверно жгло, но потом и вправду становилось легче.

Аглая перед этим принесла мне новую одежду, но я попросил ещё и иголку с ниткой. Естественно, она порывалась помочь «что-то мне зашить», мы долго спорили, но теперь на тряпице лежали прокипячённые нитки и иголка.

Теперь самое сложное. Мне требовалось самому себе провести операцию. Сломать заново кость, удалить ненужные осколки, поставить правильно.

Это невозможно для обычного человека. Если б я был действующим псиоником, то всё было бы реально.

Но сейчас я скорее обычный человек…

— Вася, не бойся, — сказал я своему гормональному другу, когда от него прилетело осознание того, что сейчас произойдёт.

Служанка перед этим немного рассказала о том, что на этаже стоит охрана, контролируя, чтоб я никуда не вышел. На окнах какая-то магическая защита, так что и пытаться не стоит.

Все ждут приезда главы рода, великого магистра Андрея Вепрева. Маг Второго Дня, он должен был решить, что делать со мной дальше — его сын Борис без отца не решался принимать никаких решений.

До этого момента я буду находиться здесь.

Моё положение в этом роду требовалось понять как можно скорее. С одной стороны, я в плену. С другой стороны, вот и орешки же принесли, и фрукты. И служанка, кажется, очень тепло ко мне относится, и всё будто надеется на знаки внимания.

Правда, выглядит это так, как будто её попросили.

Ну, какой это плен? Василий, ты от чего сбежал-то?

Впрочем, Вася, мы отвлеклись. Я взял нож, со вздохом посмотрел за окно. Вечереет.

Это всё идиотизм чистейшей воды. Что не так пойдёт, отключусь тут от шока, и помру от потери крови… Жжёный псарь получится, только мокрый.

— Вася, не дрейфь, — чётко сказал я.

От седого хозяина, помимо страха, прилетело и возмущение. Что-то вроде: «это я боюсь, по-твоему»?

— Ну, а кто же? — улыбнулся я, кладя нож обратно, — Тим ничего не боится.

По-хорошему, надо бы провести разведку в замке, узнать вообще, куда я попал. А ещё лучше, доверить операцию профессионалу…

— Ай, ладно, — я вкинул в себя сразу две таблетки.

Потом высыпал на руку заготовленный порошок, стал втирать в бедро. Что я там увижу, когда вскрою? Вдруг тут одними щипцами не справиться?

Я зашипел, когда кожа на бедре вспыхнула огнём. Подождав, когда всё занемеет, я вытащил из чашки с водой кусок простыни с дыркой, накрыл зону операции. Взял нож…

— Вася, не дрейфь, окей? — в который раз прошептал я, понимая, что у меня уже словесный понос.

Тим, спокойно.

Впереди очень много сложностей. Будь я псионик, то смог бы закинуть сознание в берсерка, который не чувствует боли.

Берсерк себе руку отгрызёт, и перестанет двигаться, только если вся кровь вытечет, и не будет питания у мышц. Но у меня только обезболивающее.