***

Вода.

Много воды.

Вода — это жизнь.

Не сразу я понял, что пустота отступала. Кровь разгонялась по венам, собирая скверну, охватившую все тело. По капиллярам она проталкивалась к коже, выталкивая яд…

И через кожный покров вода вталкивалась в организм, пытаясь возместить потери, и разбавить концентрацию.

Стихия воды усердно трудилась, и ей было совершенно наплевать, что я без сознания. Почему она сама работает? Мое сознание, плавающее на грани, чуть подернулось удивлением.

«Я один не могу… Марк, просыпайся».

Что? Это кто?

Такой знакомый голос. Юношеский, уже начал ломаться. Где я его слышал?

«Дедушка говорит, что ты — гордость нашего рода! Так что вставай!»

Я — гордость… Какого рода, твою-то мать?!

— Волчонок с кем-то говорит, в крови зараза вся сгорит, — в уши добавился еще голос…

Меня перевернули, и я смог вдохнуть. Сколько я не дышал?!

Сразу вернулись все чувства. Слух, осязание, и я ощутил стихии. И яд в крови. Надо выгнать, надо бороться. Уже натренированным методом я подхватил стихию, овладел кровью…

Яда осталось совсем немного, кто-то за меня сделал всю работу!

— Срочно надо уходить, королева будет мстить.

— А-а-а… — вырвалось у меня, и я открыл глаза.

Сверху — рой.

Шершни летали, обтекая скалу, по замысловатой траектории. В основном тут была мелочь, все крупные особи куда-то делись.

— Долго не смогу держать, — Рогач стоял рядом, опустившись в ручей на колено, — Надо срочно удирать!

Он, приложив палец к виску, косился наверх, и морщил лицо. Рога на капюшоне покачивались в такт его движениям.

Я еще некоторое время плавал на краю безумия, пытаясь понять, что вообще происходит. Кто я, где я, и что…

Хлоп!

Звонкая пощечина прилетела мне по щеке, и я обиженно уставился на Буру.

— Какого…

Хлоп!

— Буру!

Хлоп!

Четвертый удар я перехватил, и Рогач крикнул:

— За лисенком поспешим, скрылся он в лесной глуши.

Я сел, опираясь на локти, стал осматриваться. Вокруг еще оставались живые разбойники, отбивающиеся от отдельных шершней. Ужаленные, звери пытались уползти, но крылатые твари догоняли и продолжали атаковать.

Боевые крики слышались от построек, прислонившихся к скале, там роилось несколько крупных особей. Кто-то, видимо, укрылся внутри.

В основном же все лесное убежище разбойников было усеяно их трупами. Лишь над нами рой оставался удивительно спокойным.

Буру вдруг сунул руку под воду и вытащил мое копье.

— Мне в Нору надо! — крикнул я, вставая на четвереньки.

Но рой сверху стал гудеть как-то по-особому, и Рогач зашатался. Закатил глаза, а из ноздри у него покатилась капля крови.

— Если Нору не покинуть, волк сегодня может сгинуть…

— Бумаги!

Я в отчаянии кинул взгляд на скалу и торчащие на высоте балки. Балкон обломан, все мостки свалились. Карабкаться только со стихией земли, но кто мне даст? Жужжащая смерть только и ждала легкой цели.

— Но вернется волк потом, будет чистым Драма дом…

Тревога забила набатом — взгляды шершней все чаще стали обращаться к нам. Пока осторожные, они пытались пробиться через силу Рогача, который держал разум роя.

С досады я ударил по воде. Ну, какого хрена?! Почему все не так, как я задумал?

Но тут Буру зашатался, стал заваливаться. Вскочив, я подхватил Рогача под мышку, и волоком потащил его по ручью.

— Куда?!

Буру, продолжая удерживать одну руку у виска, другой поднял дубинку, указывая направление. Он пытался переставлять ноги, но лишь шатался, как пьяный.

Мы выбежали из ручья и вломились в кусты. Тревога чуть ослабла, и внимание роя осталось позади. Еще через сто метров Рогач, почти повисший на моем плече, вдруг застонал, облегченно выдохнув.

— О-о-о…

Он совсем потяжелел, но все же передвигал ногами, а через некоторое время стал делать это пободрее.

Из меня посыпались вопросы.

— Так Макото жив? Где он?

— Роют яму там нули, жили раньше Рогачи…

— Какого он поперся туда один? — возмутился я, — Да что вообще происходит?

Тут Буру выпрямился, отстранился от меня. Он уже мог бежать сам — ему не требовалось держать сознание роя, и силы возвращались.

Достался же напарник. Насколько я понял из рваных стишков, Макото заметил у кого-то из разбойников оружие того лиса, что шпионил здесь до него. Этот отряд смог сбежать, и Лис погнался следом.

— Ну, что за план? — ругался я, — Увидел — и в погоню?! Меня там в Норе чуть не пришили!

— Два брата и сестра собирались у костра. Брата нету, но есть честь, движет Лисом только месть.

Я застонал. Слишком быстро меняются события. Что за брат у Макото? Хотя стой, Буру же сказал, что уже нету брата. Тот Рыжий Лис, что шпионил здесь раньше, был братом Макото? И что за сестра?!

К счастью, я не ощущал за нами погоню. Шершни остались позади, и, насколько я понял, королева скоро вернется зачистить всю разбойничью Нору до основания.

Остатки яда вроде бы вышли из организма, и голова стала работать четче. Если мастер Женя остался в Норе, то никуда не денется. Не полезет же он к шершням? Да, и спуститься ему как-то надо.

Я стиснул зубы. Этот гад сообразит, что делать.

Ну, не останется же королева шершней там навечно. Побуянит, погоняет остатки разбойников, и улетит к своему водопаду. Вернусь попозже, когда там будет стерильно чисто.

Буру бежал где-то сбоку, напевая песенки. Дорога пошла немного в гору, и среди деревьев стали попадаться валуны, поросшие мхом. Пока я бежал, уворачиваясь и перепрыгивая через препятствия, память услужливо вернула все, что произошло всего пять минут назад.

И снова меня охватила злость: какой-то сраный ноль обломал зверя третьей ступени. Недооценил я противника, ой, недооценил.

Как он это все провернул? Ладно, с ядом все понятно. Нашел Мастер Женя эту золотую середину, рассчитал дозу. Драм выглядел очень послушной марионеткой.

Но как он лишил меня силы?! Вот так просто взял, и обнулил. А ведь ляпнул ноль что-то про храм…